— Девка, подойди! — бросает Эбба, тоже входя в комнату и медленно опускаясь на скамеечку у стены.
Свадебный обычай… Обычно матушка наставляет дочь перед тем, как отпустить к мужу. Мне же досталась свекровь, которую я заочно начинаю побаиваться, очень уж колючий и неприветливый у неё взгляд.
— Слушай сюда и на ус наматывай. Мой сын бывает грубым, но он всегда справедлив и прав. В глаза ему не гляди лишний раз, не любит.
— Зачем я ему? — тихо спрашиваю я. — У него же много других жён. Зачем та, кто обещана…
— Пасть захлопнула!
Эбба наотмашь бьёт меня по лицу, так что воздух вздрагивает от звона пощёчины. Я не успеваю ничего сообразить и сваливаюсь с лавки. Только после мою кожу обжигает ударом, и я прижимаю к щеке холодную от умывания ладонь.
Мда. Свадьба явно идёт не по тому сценарию, которого я ждала. Моя мама такого не позволила бы.
— На место села, — рявкает Эбба. Мне ничего не остаётся кроме как подчиниться. — Не вякать, не перечить. Я дерзких переучиваю не хуже, чем мой сын. Хочешь жить с целыми пальцами и костями, будешь делать то, что я сказала. Хлеб своей отработаешь, трудом. Сегодня у тебя одна роль, но завтра будь готова заняться делами, это я тебе сразу говорю. А то скулить начинают, то ходить не могу то жить. Подохнешь с голоду — имей в виду, скормлю тебя псам и свиньям.
Мне и пощёчины хватило, чтобы впечатлиться, а уж это заявление… Кажется, я могу не дождаться Вала. Может всё же рискнуть и убежать?
— Идём, — Эбба стаскивает меня с лавки. — Пора начинать праздник. Мальчики уже заждались.
Для такой возрастной женщины она весьма проворна. Мы покидаем комнатушку и входим в часовню, которая совсем не похожа на ту, что была в замке моего дяди. У нас чисто и пусто, только простенки украшают лаконичные гобелены, изображающие Лунобога и Солнцеликую.
Здесь царит хаос. Стены затянуты красными флагами, пол такой грязный, что мои сапоги прилипают. Чувствуется кислый запах выпивки, будто я зашла не в часовню, а в трактир, причём не самый приличный.
Сидда сидит в кресле с высокой спинкой там, где должен стоять пьедестал, с которого жрец будет читать проповеди. Рядом с ним круглый стол и служанка, под правым глазом которой наливается свежий синяк. Когда глава дома отводит руку, она с готовностью наполняет его кубок.
Воины рассредоточились по залу, вдоль стен столы с угощениями, повсюду большие бочки с, видимо, вином. О, богиня… тебе точно не рады в этом Доме…