Я же хорошо вижу, что она просто тянет время. Не может. Не может поцеловать, как бы не старалась. Это точно пиздец!
- Я сам. Не бойся, – шепчу ей и как могу нежно подхватываю ртом её нижнюю губу.
Ловлю судорожный вдох, но не встречаю сопротивления. И на том спасибо.
Прикрываю глаза от непередаваемого кайфа, когда Аля всё же продолжает начатое мною. Облизывает юрким язычком мою нижнюю губу и скользит вглубь. Я не отстаю, желая поглотить мою неукротимую до последнего миллиметра её тела. И раз к этому телу у меня доступа нет, то я трахаю её рот. Она сдавленно стонет, и я тоже, но не только от крышесносного удовольствия, но и от понимания, что время вышло.
Алла тормозит нас, хватая меня за волосы на затылке и оттаскивая от своего лица.
- Ты попросил только поцелуй, Аристов, а не трах на веранде моего дома.
- Ты меня с ума сводишь, – рычу ей в рот, что ещё совсем рядом. – Я так хочу тебя, Алая.
Пытаюсь продлить наш поцелуй, но поезд ушёл. Алла освобождается из моих объятий.
- Я тебе помогу меня расхотеть, – вдруг неожиданно холодно режет словами. Словно и не пылала в моих руках секунду назад. – Я тебя настолько не хочу, что после расставания избавилась ото всего, что могло напоминать о тебе. Даже от нашего ребёнка. Можешь проверить запись на аборт в клинике «Восьмое чудо света».
Я не знал. И это такой мощный удар, что я разом не чувствую собственного тела. Алая была беременна… наверное, это шок. Во второй раз в жизни. И оба связанны с ней.
- Ну как? Смотрю помогло?!
- Очень. Почему раньше не говорила?
- Не хотелось. Знаешь ли, я не сторонник детоубийства, поэтому … – она пожимает плечом и отходит от меня в сторону дверей. – Думаю, теперь ты понимаешь всю глубину моих растрепанных чувств. И мне пора. К подруге.
Она, мазнув по мне коротким прощальным взглядом, уходит в дом. А я даже не могу ей вслед оглянуться. Слышу, как приглушенно хлопает входная дверь, и щёлкает замок.
Алла лихо поставила точку, где я эти два года рисовал запятые. Она вычеркнула меня из своей жизни, и великодушно помогла мне сделать тоже самое.
Но нет, я её не расхотел. Не разлюбил. Не возненавидел. Зато осознал, насколько сильно дерьмовая ситуация у нас сложилась.
Это даже матами не передать.
Просто бью кулаком по деревянному столбу веранды. Дерево трещит, или может быть это мои кости. Я не чувствую боли, вижу только собственную кровь на сбитых костяшках.