Измена. Моя неукротимая - страница 8

Шрифт
Интервал


Он поддаётся, выпуская меня. Я тут же, пока его сволочная личность, не передумала, отступаю к дверям.

- Полю больше не трогай. И забери у неё этого звезданутого боксёра.

- Я её не трогал, а забрать клиента не могу. Тренер Сириуса попросил «свежее» лицо, я организовал. Всё остальное – не мои заботы.

И вот так всегда! Едва страсть покидает этого мужика, он превращается в грандиозного отморозка.

- Я тебя услышала, Платоша. Надеюсь, и ты меня тоже.

Ухожу, не прощаясь, ибо никогда и не здороваюсь. Желать здоровья этому индюку я категорически не желаю.

Почти перед домиком мой телефон вибрирует.

Босс-говнюк: «И всё-таки ты моя должница».

Я: «И все таки быть сволочью ‒ тяжелая работа, но кто-то должен это делать. Ты отлично справляешься! Продолжай.»

Уже собираюсь зайти в дом, как замечаю в шезлонге Полину.

- О, дорогая, решила позагорать при свете звёзд?

- Немного. Думаю лунный оттенок загара прекрасно ляжет на мою бледную кожу.

Барышникова расстроена, но обсуждать пока не хочет. Я не лезу. Иду в дом и прямиком направляюсь в душ.

Прикосновения этой сволочи до сих пор горят на теле, но мочалка и гель для душа исправят эту ситуацию. Просто иногда приходится повторить эту процедуру многократно.

Как тогда. Два года назад. Я мылась раз шесть подряд, но мне всё равно мерещился запах Платона, его спермы, когда кончил мне на живот, пачкая блузку. А ещё … парфюм его помощницы. Эта козлина, трахнув её, даже душ не принял и сразу засунул свой член в меня.

Я спокойно приняла его объяснения на мои обвинения в его неверности, а потом также спокойно пережила приступ аристовой страсти, впервые не кончив, будучи рядом с этим мужчиной.

В нашей квартире, когда душ и ванна с солями не помогли, я разгромила квартиру, собрала вещи и ушла.

Это был мой предел. Не испытывать кайфа от прикосновений любимого человека и при этом пытаться сохранить остатки ваших отношений, это такой треш, что едва ли врагу пожелаешь.

Когда время стало совсем позднее решительно двинулись за подругой.

- Полина, ты сегодня и ночевать будешь на улице? Почти двенадцать, а ты всё рефлесуешь.

Она поднимается и поступью девяностолетней старушки плетётся в дом.

- Поль, что случилось?! На тебе весь вечер лица нет, – волнуясь, я пытаюсь хоть немного разговорить Барышникову.

Тащу её в сторону кухни, где спрятаться от меня у Поли быстро не получится.