— Немедленно замолчите. Я не могу слушать пошлости. Вы меня пугаете, — скатываюсь в истерику. Сердце колотится бешено.
— Я тебя приласкать хочу, а ты пугаешься. Кроха, будешь вести себя хорошо, и я тебя не обижу.
Даже представлять не буду, что у нас возможен секс с этим ужасным пациентом. Живой я ему не дамся.
Я совсем по-другому представляла свой первый раз. Точно не в процедурном кабинете и не с бандитом, с которым только познакомилась.
Сглатываю противный комок, который застревает в горле и мешает нормально дышать. Огромная мужская фигура закрывает свет, я на его фоне такая крохотная, что приходится задрать шею и посмотреть в его жесткое лицо.
Зевс подходит очень близко, нарушая личные границы. Да плевать он хотел на границы и рамки приличия. У него свои правила, и все должны плясать под его дудку.
Когда я понимаю, что в ловушке, дергаюсь в сторону, но уже поздно. Зевс, словно зверь, загнавший свою добычу, наслаждается ее последними конвульсиями. Он проводит носом по моей шее и громко втягивает воздух, словно пожирает мой запах.
— Пожалуйста, отпустите меня, — губы дрожат, кажется, вот-вот разревусь.
— Мне даже нравится твоя игра в недотрогу, — рычит в лицо. Рустам возбужден и из него мощными потоками прет тестостерон. – С огромным удовольствием тебя буду укрощать, как строптивую кобылку.
— Прекратите немедленно, — понимаю, что коридоры клиники пусты и меня никто не услышит. Да и не поможет никто.
Подхватив меня под бедра, сажает на стол, широко разводит колени и впечатывает в свое мощное разгоряченное тело. И даже рана ему не мешает. Он словно сделан из железа и камня. Ему не знакомо, что такое боль.
— Какая хорошенькая. Нежная, хрупкая, а главное, что нетронутая. Только моей будешь. Не подвела Светка, пообещав сладкую девчонку, — его глаза горят неприкрытым желанием.
Светка? Это он о моей начальнице? Она что, продала меня ему?
— Умоляю, не надо, не хочу, — дергаюсь, вырываюсь, словно птичка.
Рустам рвет на мне халат, и пуговицы разлетаются по всему кабинету. Я перед ним сижу в одном белье. Он словно не одежду с меня срывает, а кожу. Такой беззащитной я себя еще никогда не чувствовала, особенно, когда мощная рука грубо отодвигает трусики и ласкает мою невинную плоть.
— Только моей будешь. Если рядом с тобой увижу мужика — убью, — сжав скулы, набрасывается на мой рот. Пожирает, кусает, глубоко засовывает язык. Я задыхаюсь, мычу, ногтями впиваюсь в его могучие предплечья. Но хищнику на это наплевать.