— Да! — поддержал его военный в потрёпанной форме, стоявший
рядом, пытаясь придать своему голосу уверенность, которой явно не
испытывал.
Рука дрожала, когда он поднял её, призывая остальных поддержать
клич. Толпа словно по команде повернулась, сотни глаз устремились
на говорившего.
— Кого вы защитите? — прозвучал знакомый голос — молодой, но
уверенный, прорезавший гул народа, как острый нож. — Вы бежали сюда
со своих мест. Именно вы привели монстров за собой. Потом прятались
тут, как крысы, а спас нас граф Магинский!
Это был Костёв. Я узнал бы его голос из тысячи. Коля стоял,
широко расставив ноги, — в своей характерной позе, которую
принимал, когда был абсолютно уверен в собственной правоте. Пацан
орал во всю глотку, и его слова эхом разносились по площади. Он
держался прямо, с достоинством, которому мог бы позавидовать любой
аристократ.
Руднева стояла рядом, её стройная фигура казалась хрупкой по
сравнению с теперь уже крепким телосложением Костёва. Каштановые
волосы, собранные в тугой пучок, открывали лицо. Она не сводила
внимательного взгляда с меня, слегка кивая в такт речи Николая,
будто подтверждая каждое его слово. Интересно, что заставляет её
играть эту роль? Приказ? Или действительно верит в то, что говорит
Костёв?
— Из графа пытались сделать предателя, смутьяна… — продолжил
вещать Коля, лицо которого раскраснелось от напряжения, вены на шее
вздулись. — А что мы видим? Его заперли на землях, как будто
какую-то крысу. Но когда случилась беда, то кто первый прибыл
помогать?
Костёв сделал эффектную паузу, оглядывая толпу. Люди замерли,
ловя каждое его слово. Многие из них кивали, соглашаясь, другие
переглядывались, переваривая услышанное.
— Да! — дружно поддержали военные, те самые, которые пришли по
моему зову на службу. Их голоса слились в мощный хор, отразившийся
от стен домов.
— Офицер! — выкрикнул кто-то из толпы, указывая на меня
рукой.
— Настоящий! — подхватил другой голос.
— Боевой! — поддержал третий.
Крики нарастали, становясь громче с каждой секундой. Толпа
колыхалась, как морская волна, накатывая в мою сторону. Лица людей
менялись на глазах: недоверие уступало место надежде, страх —
решимости.
Я видел, как имперские солдаты и агенты СБИ пытаются утихомирить
людей, но их голоса тонули в общем гуле. Кто-то из жандармов
потянулся к кобуре, но его остановил товарищ, покачав головой.