— Конечно, мой юный друг — глава рода, — улыбнулся Клаус, слегка
поклонившись с наигранной церемонностью. — Ты тут такой шум поднял,
что я спокойно поработал, через несколько каналов передал
информацию.
Его тонкие пальцы изобразили в воздухе нечто вроде паутины —
видимо, намекая на сеть информаторов. Я заметил, как при движении
под рукавом мелькнул тонкий стилет.
— И за сколько золотых? — посмотрел в его «честные» глаза,
прекрасно зная, что бесплатно Клаус ничего не делает. Даже находясь
под клятвой крови, этот пройдоха всегда найдёт способ
подзаработать.
— Ну что вы такое говорите, граф?.. — сделал смущённый вид вор,
прижав руку к груди в притворном оскорблении. — Чтобы я... Продал?
Вообще-то у меня есть...
— Профессия и навыки, хватка и видение ситуации, — парировал я,
не дав ему закончить театральное представление. — Клятва крови
жива, пока дышу я. Если меня прикончат, ты свободен. А уходить с
пустыми руками? Ведь кристаллы ты так ещё и не получил. Даже яд
по-прежнему в тебе.
Я видел, как изменилось его лицо при упоминании яда, —
мгновенная тень страха, тут же скрытая за маской профессионального
безразличия.
— Триста миллионов, — признался Клаус, решив не играть в игры. —
Удивлён, что ты ничуть не хуже меня чувствуешь людей и ситуацию.
Если бы не твоя внешность, решил бы, что мы ровесники, хотя нет, ты
старше и мудрее.
Он сделал паузу, внимательно изучая мою реакцию, прежде чем
задать вопрос, который явно беспокоил его:
— Убьёшь теперь? Я видел, на что ты способен.
В его голосе не было страха — скорее, профессиональный интерес
человека, готового принять последствия своих действий. Он не просто
передал нужную информацию, а продал её. Такова его натура, и Клаус
не собирался извиняться за это.
— Я? — хмыкнул, позволив себе лёгкую улыбку. — Зачем мне лишать
себя союзника и члена рода? Ты поступил логично. За что мне тебя
винить? Выполнил то, что просил, а твои бонусы... Они лишь
твои.
Я видел, как удивление расширило его зрачки. Клаус явно ожидал
другой реакции. Вор открыл рот, но слова не шли.
— Ладно, возвращайся в особняк, — махнул ему рукой, показывая,
что разговор окончен. — Я буду... завтра к вечеру.
Развернулся, собираясь уходить, но Клаус остановил меня:
— Уверен, что выживешь? — бросил в спину.
В этих словах было и сомнение, уважение, и что-то вроде заботы.
Ровно настолько, насколько вор вообще способен заботиться о ком-то,
кроме себя.