– А это тогда кто? – Адам вновь зашел на личную страницу, перелистнул на экране фото и открыл то, на котором девушка стоит в обнимку с высоким плотно сбитым косматым мужиком.
Руслан в телефон глядеть не стал. Он понял, о ком говорит начальник.
– Анатолий Верстунин. За время наблюдения замечена с ним не была, на странице самого Верстунина ее фото нет.
– И все?
– Все.
– Не густо.
Адам проделанной работой доволен не был. Но Руслан и не частный сыщик, чтобы разнюхивать о людях подноготную. У его подчиненных имелись задачи поважнее какой-то девки, шатающейся по стройкам. Руслан и вовсе поначалу думал, что Ева – наркоманка. Это многое бы объяснило. Но результаты анализа крови показали, что Ева Логинова чиста.
– Ты купил, что я просил? – переключился Адам, убрав телефон. Файл он так и не открыл, видимо, решил изучить позже.
– Да, – Руслан кивнул. – Мне отвезти, передать?
– Нет. Не сегодня. Пусть лежит, – Адам откинулся на сидении, вновь глянул в окно. Машина остановилась на светофоре, моментально привлекая внимание пешеходов, ждущих сигнала. То ли цвет рубиново-красный поспособствовал этому, то ли легко узнаваемый премиальный бренд. Адам встретился взглядом с парочкой красивых женщин и подмигнул им. Автомобиль тронулся, дамы проводили его заинтересованным и разочарованным взглядом: Адам этого не видел, а вот Руслан в зеркало – да. – Я хочу отдохнуть пару дней, поэтому можешь быть свободен. Я позвоню, когда решу появиться в офисе.
– Принял.
В квартире Адама встретили тишина, чистота, вкусный домашний обед и праздничный торт, испеченным домработницей. Лариса была идеальна во всем: знала его расписание и никогда не появлялась, если Адам находился дома, исполняла свои обязательства без нареканий, вкусно готовила и – самое главное – переступила порог пятидесятилетия. Любое общение сводилось к коротким запискам, оставленным на холодильнике.
«С выздоровлением!» – ровным почерком было выведено на пурпурном листке. Его Адам сорвал, смял и выбросил. А затем еще какое-то время стоял, всматриваясь в скомканный комок невидящим взглядом.
Маска балагура и повесы слетела с холеного лица, обнажая острый цепкий взгляд, который никак не мог принадлежать известному любимцу публики Адаму Саеву. Выражение лица переменилось, став из расслабленного хищным.