– Скажем так, я предпочла страдать от головной боли в одиночестве, – смущенно улыбнулась она.
– Скорее, вы ей наслаждались, пока я отвечал на расспросы архиепископа.
– Надеюсь, его преподобие был не слишком любопытен?
– Архиепископ не любопытен?! Вы плохо знаете Томаса Кирсби!
– Я его совсем не знаю.
– Разве ваш батюшка не рассказывал о нем?
– Нет, – она бросила испуганный взгляд на хозяина дома.
Тот широко улыбнулся:
– Я сразу понял, как только архиепископ вчера упомянул Достершир.
– И что вы будете делать?
– Ровным счетом ничего, – он подцепил ломтик ветчины. – Тот факт, что ваша семья от вас отказалась, никак не влияет на наши договоренности. Разрешение вступит в силу через пять дней. Так что, если вы вдруг не передумали, совсем скоро вы станете графиней Уорвик. Впрочем, если хотите, можете прислать своим родственникам приглашение на свадьбу…
– Нет!
От мысли, что ей придется видеться с семьей и снова слушать нотации, отвечать на глупые вопросы Джудит и ловить на себе завистливые взгляды младших сестер, Эйлин содрогнулась.
– Навестим их позже, – покладисто согласился Джаспер.
– Позже?
– Да, согласитесь, было бы странно для меня не познакомиться с ними. Только представьте: вы приезжаете в карете, запряженной четверкой коней, одетая в самые модные наряды…
– Вы опять дразните меня?
– Не без этого, – он потянулся за кофейником. – Но, на самом деле, подумайте над моим предложением. Все равно нам придется нанести визит вашей семье.
– О! – только и сказала Эйлин. Ее смутил не предполагаемый визит вежливости, а слово “нам”, сказанное уверенным тоном. – Я… я не уверена, что они вообще захотят меня видеть.
– Вряд ли они откажутся принять графиню Уорвик.
Девушка покачала головой:
– Вы не знаете моего отца. Мораль для него превыше всего!
– Поэтому он позволил вашему соседу ухлестывать за вами? – не удержался Джаспер.
Эйлин тяжело вздохнула.
– Мой сосед, как вы выразились, ухлестывал за мной, поскольку я… позволила это. Отец не знал, что мы…
– Скорее, делал вид, – усмехнулся Уорвик. – Поверьте, наверняка слуги или соседи донесли ему обо всем, но он предпочел не вмешиваться в надежде, что либо вам сделают предложение, либо скомпрометируют, и тогда свадьбе все равно быть.
Он сразу же пожалел о своих словах, потому что Эйлин взглянула на него широко распахнутыми глазами: