Шаг за шагом я приближалась к центру посёлка. Вот и небольшой мостик через замерзшую речушку, а за ним – крыши домов, казавшиеся отсюда совсем игрушечными.
Эти маленькие городки, с их неторопливым ритмом жизни и доброжелательными жителями, всегда вызывали у меня особую симпатию.
К моему удивлению, даже в этом, казалось бы, глухом местечке, нашлась небольшая юридическая контора. Я без труда сдала все необходимые документы, и теперь оставалось лишь дождаться, когда меня пригласят на подписание.
День пролетел незаметно. В ожидании возвращения в город, чтобы завершить все формальности и официально стать хозяйкой этого дома, я бродила по комнатам, словно кошка, изучающая новое логово.
«Скоро, совсем скоро я стану полноправной владелицей этого чуда!» – предвкушение переполняло меня.
Я начинала понимать Агафью Федоровну, решившую прожить здесь свои последние годы.
Старый дом, словно мудрый старик, оберегал покой и хранил свои тайны. И главной загадкой для меня оставалась старая пишущая машинка.
Вернувшись с прогулки, я не смогла устоять перед её магнетизмом. Машинка словно манила меня к себе, заставляя вновь и вновь подниматься на чердак.
«Интересно, на ней бабушка печатала свои странные стихи?»
На этот раз, при ярком солнечном свете, машинка выглядела не такой зловещей, как накануне.
«Должно быть, это игра света», – подумала я, – «вчера, в полумраке, она казалась более… зловещей».
Я провела пальцем по холодному металлу, и меня словно током ударило.
«Она что, живая?» – промелькнула безумная мысль.
От машинки исходило тепло, словно от живого существа. Неожиданно для себя я почувствовала непреодолимое желание сесть за неё, вставить лист бумаги и… писать.
Пальцы сами собой забегали по клавишам, выбивая на бумаге слова, фразы… целые предложения.
Время перестало существовать. Я была поглощена процессом, словно в трансе перенося на бумагу обрывки мыслей, воспоминаний…
Очнулась я уже в темноте, с ноющей от напряжения спиной и кучей исписанных листков вокруг.
3. Глава 3 Машинка ожила
– Что ты умеешь, а? – с опаской спросила я, прекрасно понимая, что разговариваю с неодушевленным предметом.
Но в этой тишине, нарушаемой лишь потрескиванием дров в камине, мне почудился ответ. Словно шелест старых, пожелтевших страниц…
Звук, исходящий от машинки, становился всё громче, превращаясь в тихое гудение. Вокруг заиграли странные тени, а воздух вокруг завибрировал, словно пронизанный невидимыми искрами.