Потом вызывают мою рыжеволосую занозу в заднице — Сэки.
Противница у неё Кайо из семьи торговцев
Против неё — Кайо, из семьи влиятельных торговцев, одних из
немногих импортирующих чакросталь из Страны Железа, и очень
богатых. В целом, было видно с самого первого дня, что те в
воспитание дочурки вкладывались, и вкладывались не зря. Она не
показывала фантастических знаний в академии, полагаю, что бедного
ребёнка обучали ещё и торговле, но вот в драке она была фурией.
Но Сэки всё равно была уверена в себе. Уж не знаю почему. Как
выяснилось, она была из малочисленного, но очень влиятельного клана
Дотэн. Те, будто вопреки всем традициям и духу Кумо не были
физиками, это было не их основное направление. На войне эти ребята
всегда находились при командном штабе. И отнюдь не как мозг. Как
заливала нам пропаганда, которая таки присутствовала в обучении, и
которую просто так выявишь, члены Дотэн могли пулять стихией из
огня и молний, порождая разрушения на уровне биджу. Слабостей нам,
конечно, не рассказывали, но подумав логикой, а также головой,
легко догадаться, что выстрелы этих царь-пушек офигеть как затратны
по чакре.
Тем временем, пропустив ритуалы, эти двое сорвались в бой.
Серия ударов, Сэки переходит в подсечку. Но Кайо не встречает
лоб в лоб. Она уходит — будто скользит вбок, как змея огибая все
удары.
Знакомый стиль, подумалось мне, и я покосился на Рандо. Очень
похоже, но менее грубо, вместо постоянных и жёстких контратак,
мягкие отводы ударов и уклонения. Продались? Но не спросишь же…
Сэки раздражается. Удары становятся более хаотичными и
яростными. И вдруг — резкий захват за бедро, разворот, и — толчок
коленом в бок с выворачиванием стопы. Сэки издаёт непроизвольный
крик и падает.
Джирай сразу перемещается к ним и разнимает, останавливая
бой.
— Победа Кайо, — спокойно говорит он. — Сэки — в медпункт.
Мидзуку, ты с ней.
— Серьёзно, вон ещё Рандо свободен и Нэмуи и Ам... — вырывается
у меня.
—Это не обсуждается, встал и пошёл.
На что я лишь закатил глаза и подошёл к тяжело хромающей
пострадавшей.
— Я сама могу, отойди, — бурчит Сэки, морщась и едва не
падая.
— Не храбрись, давай, обопрись на меня, — вот вообще не удивлён.
Реакции её настолько предсказуемые и картонные, что аж тошно.
Мы выходим из зала, и только за дверью она говорит: