Усаживаемся в машину, и называю адрес. Назаров смотрит на меня внимательно.
- Это же твой дом, - наконец, говорит.
- Я знаю, - киваю. – А ты хотел куда ехать?
- Ну, дом твоих родителей.
- Да, - соглашаюсь. – Ланку оставила у отца, он присматривает.
- Понятно.
Выезжает из ворот на почти пустынную улицу. Снег продолжает мести, потому дворники бегают туда-сюда.
- Так что на счёт телефона? – снова повторяет вопрос. А я, признаться, уже и забыла.
- А на счёт жены?
- Что тебе хочется знать?
- Почему ты здесь, а её нет? – я действительно не понимаю. – Это же семейный праздник.
Неужели, все мужики в одном порыве горячо прижимали к себе других женщин, а жёны вернулись не вовремя.
- Вы тоже поссорились?
- Тоже? – бросает он взгляд в мою сторону. – Нет, - качает головой.
- Вопрос открыт.
- Она умерла, Ян, - говорит спокойно, будто это обыденность, а я смотрю на его палец с полоской золота. Таким не шутят.
Слова – ничто. Он до сих пор носит кольцо, но его боль закрыта от чужих глаз внутри. И только ему известны её масштабы.
15. Глава 14
- Готова? – Родя попросил закрыть глаза, чтобы сюрприз вышел максимально эффектным. Жмурюсь, не в силах сдержать улыбку. Интересно, что подарит на моё пятнадцатилетие. Чувствую, как убирает волосы и будто что-то набрасывает. Украшение, да, именно так. Не открываю глаза, пока не заканчивает.
Стоим перед зеркалом, и на мне серебряный кулон на тонкой цепочке, часть сердца. А значит…
- Вот, - достаёт из-под футболки вторую часть, и я оборачиваюсь к нему. Беру свою половину и протягиваю навстречу. Соединяются вместе. У меня ключ, у него замок.
Поднимаю глаза, смущённо улыбаясь.
- Ты – моя половинка, - притягивает к себе, и слышу, как бьётся его сердце, пока внутри меня разливается благодарность и любовь, любо, лю…
Погода работает и в ночную смену. Молчим, пока Назаров везёт меня. Говорить не хочется после его слов. Пялюсь на дорогу, заметённую снегом. Да уж, туча решила выпотрошить крупу до последнего. По салону разливается неловкость. И зачем так настаивала на вопросе о жене?
- Всё нормально, - Рад первым прерывает слишком долгую паузу, а я понимаю, что даже не выказала слова поддержки.
- Соболезную, - говорю, и тут же прочищаю горло, потому что голос какой-то сиплый. Родион благодарит.
Снова мысли перемещаются к Кораблёву, и становится страшно. Все смертны. Завтра же вернусь в больницу, чтобы узнать, как он. И видеть его не хочу, и понимаю, что не брошу. Сейчас, когда он так нуждается во мне. Не смогу отвернуться, пусть он и причинил невыносимую боль.