— Раб? — Взгляд женщины остановился на моей шее, видимо, оценивая рабский ошейник. Она хмыкнула. — Интересно. А провинился кто? Неужто Ее Высочество эту дуру Тинку на горячем поймала наконец?
Я замер, ощущая, как внутри поднимается волнение. Ее Высочество? Высочество? Принцесса? Госпожа — принцесса? Теперь становится понятно, почему управляющий так лебезил перед ней, но… Насколько знаю, у Империи есть всего одна принцесса. И она наследная. Старшая дочь нашего славного императора. Вот это я попал…
— Я не знаю, — опустил взгляд к полу, стараясь скрыть страх. — Знаю лишь, что она кого-то уволила, когда зашла в гостевую комнату. Это было поздно вечером.
Повариха хмыкнула.
— Тебя, что ли, в гостевой разместили? — Она оценивающе еще раз прошлась по мне взглядом. Ее любопытство ощущалось почти физически. — Недурно. Ужин на двоих говоришь, хорошо. Предпочтения?
Мне снова стало плохо. Я в самом деле забыл уточнить предпочтения госпожи, а ведь по правилам должен был. Понадеялся, что местная прислуга наверняка знает, что делать, а оказывается…
— Я не… — В груди вновь рождалась бездна ужаса. Всего второй день тут, а ошибок совершил уже столько, сколько за всю свою предыдущую жизнь не совершал.
— Твои предпочтения. Как зовут-то тебя хоть? — Женщина бросила полотенце, что было у нее в руках, на стол и подошла. Плохо. Мне же вовсе стало дурно. Кто спрашивает предпочтения у раба? Я съем то, что прикажут, и все.
— Ниэль. — Ответил лишь на второй вопрос. Это ведь не какая-то очередная проверка? Если да, то я должен ее выдержать. Просто обязан, если хочу остаться здесь хоть на сколько-то. — И у меня нет предпочтений. Простите, мне надо идти, у меня есть еще задание.
— Хорошо, поняла, скромняга. Но зря ты так — второй раз спрашивать не стану. Иди уже, не мешайся на кухне. Если ждешь завтрака, то он будет только через двадцать минут, тогда и приходи.
Кухарка неожиданно резко словно бы потеряла ко мне интерес. Я торопливо кивнул и поспешил выполнить второе поручение госпожи — душ и переодевание.
Едва вытер последние капли воды с волос, успев лишь натянуть на себя штаны, оказавшиеся короткими и сидящими слишком низко, чтобы выглядеть прилично, как в комнату без стука зашла госпожа, одетая во вчерашнюю форму и с уже знакомым мне пучком на голове. Ее лицо вновь потеряло всю выразительность, веснушки исчезли, хотя я уверен, что вчера они были.