Можно подумать, я восхищаюсь им? Боготворю? Влюблена в него? Так и есть. Но почему же я за него не вышла?
Что ж, отказываться было крайне неуместно, беря во внимание, в каком зависимом положении от семьи Ленокс я находилась.
Когда-то, давным-давно, я была дворянкой. Но как только мне исполнилось семь, мой титулованный папенька выступил против самого короля! Стоит ли говорить, что это все кончилось очень плохо?
Нас разгромили в пух и прах, и, мало того, что земли изъяли, так ещё и повесили огромный долг, вынуждая оплачивать ущерб, причиненный во время военных действий стороне победителей.
К моменту окончания конфликта я уже официально была сиротой. Потому и выплачивать репарации предстояло мне единолично.
Еще задолго до произошедшего моя мать ни то сбежала из дома, ни то отец сам прогнал ее, разные слухи ходили. Говорят, папа винил маму в том, что из-за ее нечистой родословной я появилась на свет совершенно обычной. Как еще объяснить рождение человеческой девочки в семье эльфов? Абсолютно лишенную магии и острых ушек.
И все же, внешне я пошла в отца: особенно характерным было большое родимое пятно у виска, так не красившее лицо благородной леди. Потому, скрипя сердцем, папеньке пришлось признать, что я не нагулянная полукровка.
Самого же лорда Билара убили, но не сказать, что я по нему так уж скучала. В возрасте пяти лет он отдал меня в приходской интернат, с тех пор я его не видела ни разу. И, словно зная, что мы больше с ним никогда не встретимся, он сделал мне подарок.
-Вот. Так как ты человек - это все, что у меня для тебя есть.
Я сжала в ладошках черный гладкий камень на простом шнурке. В тот момент я была невероятно впечатлена. Казалось, что мне доверили семейное сокровище. Лишь повзрослев, я поняла, что этому сокровищу грош цена.
«Это все, что у меня для тебя есть…»
Да, отец, видимо, решил от души поиздеваться надо мной, завещав речную гальку.
Даже не знаю, почему я не выкинула этот подарок? Возможно, как напоминание, о том, кто я и где мое место? Он отлично показал, чего я стою.
В приходском интернате я воспитывалась в строгости и аскезе монахинями, потому к ручному труду привыкла. Так что, когда меня, вместе с долгами, выкупили Леноксы, выдали передник и объявили соужанкой, заставляя отрабатывать потраченные на меня деньги, я не слишком переживала. Другой жизни я и не знала, хотя и могла бы зваться госпожой.