Едва сдерживаюсь, чтобы не закрыть глаза и не провалиться в сон, наполненный долгожданным спокойствием и умиротворением. Пробка располагает. До светофора проползти совсем немного, а впереди чистая дорога и красивый уютный вечер в небольшом, но атмосферном ресторанчике.
Только если снова не пошлет на хуй.
Кошусь на не сказавшую ни слова с момента, как мы покинули студию Кошак, жену. Лена сидит расслабленно, уткнувшись в телефон. Легко улыбается каким-то своим мыслям, периодически звонко хихикает в ладонь, настукивая что-то в чаты. Она игриво накручивает прядь на палец, как всегда делает, когда погружена в свои мысли, а яркий свет бликами сияет на ее высоких скулах, отражается от кончика носа и сотнями мыльных пузырей переливается в небесно-голубых радужках.
Открываю рот, чтобы хоть как-то переключить ее внимание на себя, а затем осекаюсь и плотно сжимаю губы.
Потому что Лена встречает равнодушным молчанием любой мой вопрос.
«Какими проектами занимаешься?»
«Что делаешь с подготовкой к свадьбе Кати?»
«Как продвигается реабилитация Семена Вениаминовича? Был у него на днях, выглядит хорошо».
«Что решила с новой квартирой?»
«Как справляешься с бесконечными поездками?»
Ноль, полный. Будто меня нет ни в машине, ни в мире.
Заслужил. Знаю.
Слишком мало времени прошло.
Заставить ее говорить можно только тремя способами. Вопросы по благотворительному вечеру, обсуждение плана действий по восстановлению моей репутации и несдержанное повышение голоса.
В первых двух случаях — она робот, исполняющий четкий план. В третьем — уничтожающая меня каждым словом гарпия.
Когда ей надоедает моя настойчивость, Лена отрубает любые попытки одним шагом.
«Готов обсудить наш развод?»
В груди ебанный топор с зазубренным лезвием, которым ловко орудует изящными аристократическими пальчиками моя принцесса. Разбивает в труху ноющие ребра, пробивает осколками диафрагму и возит по кровоточащим мышцам, как по куску сырого мяса равнодушный ко всему живому мясник.
Автомобиль сзади сигналит и мы с Леной дергаемся. Она поднимает голову и рассеянно смотрит по сторонам, а моя зависшая на полпути к ее лицу рука ложится на руль.
— Куда мы едем?
От звука ее будничного, немного задумчивого, голоса секунд на тридцать выпадаю из реальности. Ноющее сердце теннисным мячиком колотится о позвоночник, пока я пытаюсь собрать мозг в кучу и не лыбиться, как кретин.