Боги!
— Что вы делаете?! — выскакиваю я, не успев даже подумать.
Черт! Гоблины! Отец меня убьет если узнает, что я вмешалась, но это просто невозможно! Невыносимо стоять в стороне.
— Что? Ты это мне? — стреляет в меня серыми глазами красотка…. Я попала.
18. Глава 17. Кто придумал эти законы?
— Что? Ты это мне? — стреляет в меня серыми глазами красотка….
— Смеешь мне хамить, заступаясь за простолюдинку? — выкатываются от возмущения глаза брюнетки. Блестят так, что я уже слышу в мыслях, как по мне проходятся розги.
Боги, как поступить?
— Что вы госпожа, — выдавливаю из себя улыбку, когда хочется попросту сломать этой хамке ту самую ногу, которой она только что чуть не раздавила пальцы служанке. — Ни в коем случае. Как такая, как я, посмела бы вам перечить? Я лишь беспокоюсь о том, что вы испачкаете свою обувь, Ваша Светлость. Позвольте мне наказать эту неумеху для вас.
— Тебе? — изгибается черная бровь, а надменный взгляд оценивающе проходится по моему платью. Видит, что я слуга высшего ранга и по идее имею власть над низшими слугами.
— А кто тебе вообще право давал вмешиваться? Думаешь, тебе сойдет это хамство с рук? Я вас обеих накажу! — фыркает дамочка, но все же убирает свою проклятую туфлю с руки несчастной девочки, что все это время закусывает губы, чтобы не взвыть от боли.
Злыдня задирает нос, и стрельнув в меня угрожающим взглядом, уходит прочь. А я тот час кидаюсь к девочке.
— О боги! — смотрю на нее окровавленные пальцы. Они ведь не поломаны?
Нет. Но сухожилия… Черт!
Как же ей больно....
— Идем со мной. Скорее. Это нужно срочно залечить.
Со всех ног спешу в лекарню, и вновь ловлю негодующие взгляды местных мужчин. Тьфу! Будто только у них есть мозги для врачевания. Ладно, сейчас не об этом.
Скорее завожу девушку в кабинеты отца, чтобы меньше глазели.
— Садись. Потерпи немного. Я мигом, — говорю несчастной, которая так корчится от боли, что даже не понимает, куда я ее притащила.
Где же обеззараживающие травы?
Вот! Наспех толчу корешки в ступе. Если все сделать вовремя, то девочка сможет двигать пальцами. А если применить еще и компресс после, то и шрамов не останется.
— Анна? — хмурится отец, замечая мою суету и несчастную девочку. — Что ты делаешь? Зачем ты привела сюда служанку?
— Разве ты не видите? У нее рука серьезно ранена. — выдаю ему, не отвлекаясь от дела и надеюсь, что он мне поможет, как делал всегда.