В гуще боя выделялся таурен, тот самый
бык, который распределял нас в Авалоне. В руках он сжимал два
грозовых молота, искрящих голубыми разрядами. Каждый его удар
гремел, молнии били по земле, сжигая зомби и скелетов, а асфальт
под его копытами трескался от мощи.
Он рванул к Е-ранговому демону,
взревев так, что эхо прокатилось по руинам. Молот в его правой руке
врезался в панцирь твари, выбив сноп искр и кусок кости, но демон
ответил, хлестнув когтями. Таурен увернулся, его массивное тело
двигалось с неожиданной ловкостью, и второй молот обрушился на лапу
демона, разрывая её в клочья. Молнии из молота хлынули, как
водопад, сжигая ближайших G-шек, но тварь Е ранга открыла пасть в
беззвучной ярости, её багровые глаза вспыхнули, и она швырнула в
таурена цепь, усеянную крюками, которая со свистом рассекла
воздух.
— И мы будем просто на это смотреть? —
спросил я, переглянувшись с Юки.
Лиандра скрестила руки и кивнула, её
уши дёрнулись, а голос прозвучал холодно, с ноткой
горечи.
— Да, — отрезала она, не отрывая глаз
от боя. — У каждой группы своя задача. Монолитов около тридцати,
они разбросаны по секторам. Если бросим свой сектор и побежим туда,
потеряем время, а то и жизни. Не думайте, что кругом все
бессердечные, просто есть реально важная цель. Все вы уже давно
знаете весь расклад. Если не справятся, уйдут на перерождение.
Демона D ранга всё-таки нет.
Я кивнул. Оставить сотню героев,
включая этого таурена, который бился, как буря, кому-то могло
показаться неправильным, но логика была железной. Монолиты питались
энергией демонов, готовясь призывать всё более сильных
тварей.
— Чего-о-о? — лицо Димона
вытянулось.
Небо озарилось пепельным сиянием,
будто зажглась серая звезда. Я поднял взгляд и увидел Ксавира,
стоящего на крыше разрушенного небоскрёба. Его тёмный плащ
развевался, а в следующую секунду генерал исчез…
…И тут же возник в гуще боя, прямо
среди демонов. Его клинки сверкали, оставляя за собой метки,
которые вспыхивали на асфальте, стенах и телах тварей. Он двигался,
как вихрь, разрубая зомби и скелетов, его движения были такими
быстрыми, что их едва можно было уловить. Каждый удар оставлял
метку — пульсирующую, готовую взорваться. Метки покрывали улицу,
усеивали руины, цеплялись к панцирям гончих, которые выли, пытаясь
его достать.