Сколько можно вздыхать о невозможном? И так шесть лет грезила лишь о нем. Поэтому я решила просто - с глаз долой, из сердца вон!
Всё изменилось, когда мы случайно столкнулись в ночном клубе. Мне двадцать, ему – двадцать девять. Мы с девчонками отмечали окончание учебного года и успешно законченную сессию, а он – просто отдыхал…
Выкидываю мысли о прошлом из головы. Возвращаюсь на работу и беру паузу до завтра, чтобы решить, что делать.
Просто «ломает» от перспектив: продолжать работать на Наварского и сходить с ума, либо уволиться и спешно искать несколько работ, потому что это большая удача – найти работу с такой зарплатой, как здесь.
А долг, который висит на нас с мамой, и ответственность за близких людей делает этот выбор еще более сложным.
Завтра всё решу. Надеюсь, что мама к тому времени получит ответ от тети Шуры, и мне проще будет сделать этот шаг…
До конца дня Наварский больше не дает о себе знать. Заваливаю себя работой, чтобы не отвечать на вопросы Кристины.
Стараюсь не вспоминать всё то, что было в кабинете. Но воспоминания всё равно лезут в голову.
То, как он меня прижал к себе, а потом начал сумасшедше целовать просто не дает мне нормально работать. Самое ужасное в его поцелуе это то, что я не почувствовала отвращения. Я хотела, но не почувствовала.
Злилась на него, просто ненавидела за все его слова и за то, что он так схватил меня, сгреб в охапку и посмел так целовать, но при этом дрожала в его руках и теряла способности сопротивляться.
И злилась на себя за это. Здравый смысл заставил меня действовать. С большим наслаждением со всей силы прокусила ему его наглый язык!
А потом испугалась. Но все равно послала его к черту и убежала. Трусливо, да. Но сбежала подальше от него.
«Раньше согласна была за деньги, а сейчас нет?»
«Не устраивает сумма? Назови свою. Я не жадный»
Эти слова просто стучат в голове. О чем он? Просто мерзость. Он явно считает меня шлюхой, которую можно купить! И от этого хочется плакать.
После работы забираю доченьку из садика, и мы идем домой. Она болтает без умолку, рассказывает, как прошел ее день, и как она по мне соскучилась.
- Мамочка, ты грустная, - говорит мне моя малышка, когда мы идем на кухню, чтобы по-быстрому приготовить ужин. – Тебе плохо? Что-то болит?
Невольно улыбаюсь, да и, в общем, пытаюсь встряхнуть себя и выкинуть из головы мерзкое предложение Наварского.