Я всерьез боялась, что они от меня откажутся. Мама настаивала на аборте, но я отказалась наотрез. Ей пришлось смириться. Время беременности мы почти не разговаривали, настолько она была обижена. Но Аленка, конечно, растопила лед.
Наши отношения, наверное, всегда будут напряженными, но так жить можно.
- Есть хочешь? - спрашивает мама. Я киваю. - Идем, заодно расскажешь о своих приключениях.
Я иду за мамой с Аленкой на руках, думая о том, что об одном я точно рассказывать не буду: о Нике.
Вряд ли мы еще встретимся, лучше просто вычеркнуть эту ночь из жизни, и все.
13. Глава 13
- Не хочешь пройтись, Надюш? - спрашивает отец, когда я захожу в дом.
Аленка уснула на улице в коляске, завернутая в теплый детский спальник - на свежем воздухе она вообще шикарно спит. Не то что дома. Только на руках и недолго. Из-за снежных завалов гулять с коляской нереально, приходится нарезать круги по двору, пока дочь не уснет.
- Куда? - спрашиваю, стягивая куртку.
- Да хоть куда. Пройтись по деревне. Ты второй день сидишь дома да во дворе.
- Тридцать первого нагулялась, - хмыкаю я.
- Сходит до магазина, проветрись. Заодно купи сахар, у нас кончился.
Натягиваю куртку обратно, глядя на папу с легкой укоризной.
- Надеюсь, вы не собираетесь тут с мамой зажигать? Имей в виду, во дворе младенец.
- Ой, дуреха, - смеется папа. - Мама бы в обморок грохнулась, если бы тебя услышала.
- Скорее бы, огрела меня чем-нибудь, - улыбаюсь я. - Ладно, пройдусь. Если что, звони, я вернусь быстро.
До магазина неспешным шагом минут пятнадцать. Я действительно рада, что могу прогуляться. Вчера мама то и дело принималась меня пилить за безответственность то в одном, то в другом. Во дворе от нее скрыться не удавалось.
Попробовала выехать с коляской за калитку и почти сразу застряла. За это тоже, конечно, мама по мне проехалась. Пришлось тащить с папой вдвоем коляску обратно на руках. Благо, Аленка не проснулась.
Снег наконец перестал мести, днем светит яркое солнце, от белизны вокруг просто слепит глаза. Деревья тоже утопают в снегу. Каждая веточка укутана белоснежными искрами.
Купив сахар и немного ништяков, закидываю их в рюкзак. Уже когда иду назад, сзади раздается автомобильный сигнал. В недоумении поворачиваюсь, рядом со мной тормозит дорогая машина.
- Одинцова! - в открывшееся со стороны пассажира окно радостно орет Марат Милонов. В удивлении хлопаю глазами. - А я сначала не поверил, что это ты!