Лялин нежно приглаживает разлохмаченные волосы любовницы, прислоняет руку к её пылающей щеке, шипит на меня:
- Пошла прочь, пока не лишил родительских прав! И не рассказал опеке кое-что интересное о тебе. Например, наркотики? Неплохо звучит, да. Думаю, для мести за твою ложь сгодится.
Мерзко. Больно. Обидно до слез.
Он хочет разрушить мою жизнь? Или испытывает мое терпение? Волна ужаса захлестывает меня.
- Тебе же дети не нужны, - выдыхаю еле слышно.
- Причем здесь я? Сдам в детдом. – произносит абсолютно серьезно
- Что ты несешь? – впервые повышаю голос на мужа, раздражаюсь. Еще секунда и взорвусь – вырву ему патлы! Вовремя вспоминаю его угрозы, держу себя в руках.
- Как я могу растить детей, у которых волосы кудрявые как у барашков? Чудо природы. Или у тебя есть объяснение?
Ева смотрит на отца полными надежды и любви глазами. Хлопает темными ресничками, которым позавидовала бы любая девушка, делающая ламинирование – пушистые, длинные, завивающиеся.
Только вот ни одна мать не захочет видеть, как на этих ресницах замирают слезы.
- Мамуля, папа меня не любит потому, сто я баласка?
- Нет милая, ты не барашка! Это твой папа – баран!!!
Безумно хочу расцарапать лицо мужа, но огромным усилием воли сдерживаюсь. Начинаю верить в угрозы, выставить меня ненормальной.
Не понимаю, как такое могло случиться, не узнаю себя. Ещё вчера я была не способна на побои.
Но ещё вчера я не знала, что у моих детей есть враг.
Сейчас понимаю четко. Нам точно не жить в одном доме с Николь и Владом!
Надо увести плачущих дочек подальше из этого дома.
- Ноги моей здесь не будет. Развод. Раздел имущества. Алименты. И точка! Ты – мерзавец! – обращаюсь к мужу.
- Извини, что разочаровал! – издевается он.
И у меня волосы на затылке встают дыбом. Как я могла жить с этим ничтожеством!
- Если ты такая высоковозвышенная. Лгунья! То найди в себе остатки благородства и уезжай! – требует плачущая Николь.
Сдираю со стены рамку с тестом. Пригодится. Зачем? Пока не знаю. Беру детей за плечи, разворачиваю, веду к дверям.
Неожиданно Ада вырывается из моих рук, возвращается к Николь. Хватает со стола её телефон и со всего маху залепляет им об стену. Тот разлетается вдребезги.
- Тяк тебе! Никто не обидит маму! И Еву! – негодующе кричит ребенок.
Стою, замерев на месте. Волосы шевелятся от страха не только на затылке, но и на руках. Такого моя Кнопка ещё никогда не вытворяла.