Первый на очереди Докуро. Алман зашёл в допросную и увидел, что мужчина сидит за столом, выпрямив спину. Он с нахальной улыбкой посмотрел на него. Алман подумал, что тот надеется на отмазку богатых клиентов. Предприниматели не захотят, чтобы бывший директор приюта заговорил, и попытаются вызволить его или убить. Нет человека- нет проблем.
Алман оглядел комнату в четыре квадратных метра. Всё — от пола до потолка, включая стол и стулья, было кислотно-фиолетового цвета. Такой оттенок раздражал глаза и навевал панику, если долго находиться в помещении. Майор ухмыльнулся. Докуро сидит тут с самого утра, пристёгнутый наручниками к железному столу. Он хорохорится, но видно, что глаза уже начали слезиться.
— Ну, здороваться не буду. Давайте сразу перейдём к делу. Назовите имена клиентов борделя? А ещё мне интересно, кто покалечил девушку по фамилии Гезал? — ледяным голосом спросил майор.
***
Докуро усмехнулся и хотел ответить: «Ты», — но вовремя одёрнул себя. Майор оказался копией Гагдена Ахора. Арзан подумал, ещё там, в приюте, что это он и есть. Всё происходящее казалось розыгрышем. Поэтому он и крикнул: «Что происходит?!»
Докуро был зол на Ахора. Ещё вчера порвал девку в клочья своей большой дубинкой, а теперь пришёл с мнимой полицией. Но, когда майор резким ледяным тоном стал перечислять статьи полицейского кодекса, стало не до шуток. Арзан понял, что всё это не глупый розыгрыш.
Тут же вспомнился случай. Он разговаривал с Гагденом в своём кабинете, тот просил, чтобы у него всегда спрашивали код при входе. Арзан тогда удивился, а Гагден пояснил, что у него есть брат-близнец. Он работает в полицейском департаменте области и живёт там же. Клиент поведал историю своей семьи вкратце, все знали о ней, но Докуро только недавно приехал работать в город. Разговор состоялся так давно, что он и позабыл о нём.
Вот и сейчас была такая же невольная реакция, что перед ним Гагден, но Арзан вовремя опомнился. Он проморгался, не торопясь отвечать. Проклятущие стены, окрашенные в кислотный цвет, давили на психику и раздражали глаза до режущей боли. К тому же помещение было ужасающе маленьким с двумя стульями и маленьким столом. Причём его стул оказался без спинки и с крошечным сиденьем, на нём уместилась едва ли половина задницы. Таким образом, края железного орудия пыток впивались в кожу даже через брюки. Встать не давали руки, прикованные к столешнице и ноги, пристёгнутые к ножкам пыточного табурета.