Я сейчас лопну от умиления. Ну что же за прелесть! Пусть кто угодно скажет, что я еще молода для ребенка, что без «прицепа» в новом мире обустроиться будет легче и проще, что слишком поспешно я приняла такое серьезное решение, плевать!
Я благодарна, что жива, но жить без семьи и без друзей в совершенно чужом и незнакомом мире…страшно. Потому что без причины существовать вне зоны доступа ко всему, что мне нравилось, что я любила и не любила…долго ли смогу продержаться?
Завтрак в меня не лезет. Эффект противоположный, при взгляде на еду пробуждается не аппетит, а тошнота. К счастью, Печенька оставляет после себя тарелку блестеть.
Когда она доедает, на повестке дня оказывается новый вопрос. Что делать дальше?
Я не могу позволить себе оплакивать прошлую жизнь слишком долго, от меня зависит не только моя новая жизнь, но и судьба ребенка. Нужно быть сильной. Для Пенелопы. А после уже и для самой себя.
- Печенька, в садик мы не пошли, что будем делать? – спрашиваю я, пытаясь говорить с ней как со взрослой. Понятия не имею, быть мне серьезной или сюсюкаться.
Будущая злодейка резко бледнеет. Девочка тупит взгляд, все ее худенькое тельце сковывает напряжение.
- Н-наказание? – звучит робко ответ.
Теперь уже моя очередь побледнеть.
Наказание? Это первое, что ей приходит в голову? Не игры, не чтение сказок или прогулка?
Сдерживаюсь, чтобы на лице не показалась злость на прошлую хозяйку тела. Чего еще недоброго, девочка воспримет такую гримасу на свой счет.
- Нет. Давай мы с тобой поиграем.
- Игрушки?
Киваю.
Печенька улыбается, впервые, кажется, за все время, и у меня на душе разливается тягучим медом сладкая радость. Девочка убегает прочь из кухни, сверкая очаровательными ямочками, вот их у меня в детстве не было; я иду следом.
В такой же обшарпанной, как и остальной дом, гостиной, мы встречаемся снова. В руках девочки штопанный-перештопанный старый медвежонок с оторванным и пришитым заново красными нитками ухом и двумя разными по размеру пуговицами вместо глаз. Б-р-р, мишутке прямая дорога в фильме ужасов сниматься!
- Это все? – вырывается у меня непроизвольно.
У меня в детстве игрушек было несколько коробок.
Пенелопа прижимает медведя к груди, словно заветное сокровище.
- Его зовут Джек. Мне его та девочка подарила. Она сказала, что ей он больше не нравится. Хорошо получилось, да, мама? Мне же он очень нравится! – на голову Джека обрушиваются детские поцелуи.