– Ваше Величество! – Салини припадает губами к камню на перстне Лестрейла. – Всех благ желаю от души, но думаю, мой подарок скажет больше, чем просто слова. Рубия! Великолепна, как всегда! Твоя улыбка растопит и вечные льды Дахраара!
Продолжая улыбаться, я терплю то, как он лобызает мою руку, а сама думаю, что и Дахраар этот лукавый змей упомянул не просто так, а чтобы задеть меня. И ведь без особой цели, а просто чтобы пнуть лежачего.
Я вынуждена приветствовать гостей Лестрейла, будто я хозяйка вечера. В принципе, это допустимо протоколом, ведь мы же родственники. Пожалуй, улыбаться и подавать руку для поцелуя – это то, что можно потерпеть перед угрозой остаться парализованной куклой в лапах моего нездорового кузена. Меня лишь пугает мысль, что так, потихоньку, он и сломает меня, начиная с простых приказов, а в итоге поручая всё более мерзкие вещи. Лишь бы не потерять эту грань.
Когда мы возвращаемся в роскошно украшенный для приёма дворец, я осознаю, что самое утомительное ещё впереди: будет бал, фуршет и танцы. Столы с дарами для императора так и ломятся, переливаясь золотом и каменьями, да и наряды гостей не уступают.
Кусок в горло не лезет, потому Лестрейл заботливо говорит:
– Не будешь есть – потеряешь свои знаменитые формы и станешь никому не нужна.
После такого остатки аппетита меня покидают, потому император, снова наклонившись ко мне, уже привычно страстно шепчет:
– А если решишь довести себя до смерти голодовкой, поверь, я в любой части света найду того, кто запихнёт еду тебе в глотку.
В тот момент, глядя на канапе на тарелке, я чётко осознаю: всё, хватит. Эти шпажки я немедленно воткну в его поганую рожу, и пусть его отрава заставит меня кататься по полу от боли, я позабочусь, чтобы он ощутил не меньшую.
Вытягиваю шпажки из нескольких канапе, зажимаю их между пальцев, создавая импровизированный кастет. Нет, Лесси, ты не ту драконицу выбрал своей марионеткой.
И тут, как назло, обнаруживаю, что распорядитель уволок императора прямо у меня из-под носа. Бежать за ними через весь зал глупо, потому решаю просто подождать. Лестрейл про меня не забудет, вернётся, и тогда мы пообщаемся по душам.
С тоской гляжу на своё жалкое оружие. Вилка – и та была более впечатляющей.
В зале повисает торжественная тишина, и все поворачиваются к постаменту, на котором в магическом свете стоит император. Он воздевает руки к потолку, и гости приветствуют его аплодисментами.