Вот и всё, что нужно знать про дахраарскую благодарность. Я спасла твою сестру, ледышка, я была с ней от начала до конца! Сердце стискивает горечью обиды.
– В чём же моя вина перед вами, о, почтенный ёрмунганд? – спрашиваю я, не в силах сдержать сарказм.
– Заткнись! – шипит император. – Кто дал тебе право говорить?!
Винс приподнимает бровь.
– Твои подданные не слишком уважительно ведут себя, – замечает он.
Лестрейл снова виляет хвостом, как блохастая псина.
– Мне не смеют дерзить, Винсент, – говорит он. – И все мои гости защищены от наглости моим авторитетом. Просто этой паршивке нечего терять.
Он заносит свою наманикюренную руку, чтобы ударить меня наотмашь, но ладонь ёрмунганда, больше его тщедушной ручонки раза в три, перехватывает тонкое запястье.
– Дриттсек… – цедит он сквозь зубы. Император чуть ли не рычит, глядя на него, и Винсент соизволяет, наконец, говорить на понятном всем языке: – Женщин не бьют, Лестрейл. Только если не встретили воительницу в честном бою.
– Я не бью её, а наказываю за дерзость, – выплёвывает презренный крыс.
Винс снова отвечает одним лишь движением брови. Затем поддевает пальцем цепь, что приковала меня к полу, резко дёргает, заставляя меня наклониться и чуть не упасть. Я вскидываю на него злой взгляд.
– Так ты хочешь её воспитать? Шлёпая по щеке? – спрашивает он насмешливо. – Добьёшься того, что она притворится овечкой и прирежет тебя в ночи.
– Как ты ловко раскусил мой план, о, ёрмунганд! – льстиво отвечаю я, и он сильнее дёргает цепь.
В этот раз я всё же падаю на колени. Это ощутимо больно, потому что у меня нет сил, чтобы сгруппироваться и не встретить мраморный пол самой болезненной точкой на коленках.
– Бить женщину нельзя, но унижать – на здоровье? – спрашиваю я ехидно.
– Всё такая же болтливая, – тянет Винс. В его голосе мне чудится одобрение, но когда я поднимаю голову, то вижу совершенно непроницаемое лицо. – Занятно. Отдай мне её, Лестрейл.
– Что? – хором восклицаем мы с императором. Отличается только тон. Я в гневе, а Лестрейл, безусловно, удивлён, но ожидает выгодного предложения.
– Что ж… – тон императора становится всё более слащавым. – Мы могли бы обсудить это вместе с другими вопросами. В конце концов, ты в праве требовать компенсации, и Рубия вполне может стать одним из даров для ёрмунганда.