Особняк не был совсем уж заброшен, на служебном этаже теплилась жизнь. Пара комнат были обитаемы. Истопник регулярно подкидывал уголь в большую печь, от которой трубы отопления расходились по всем этажам. Кухарка топила печь и готовила нехитрое варево, в основном каши и рагу. Иногда приходили еще какие-то люди, но в основную часть дома они заглядывали редко, здесь я чувствовала себя полноправной хозяйкой.
Выходов из особняка было несколько: центральное крыльцо под небольшим балконом, на противоположной стороне выход в парк с широкой открытой верандой, вход для слуг, ведущий в коридор рядом с кухней и кладовыми, и отдельная лестница к кабинету управляющего.
Но выйти на улицу не удалось, как я ни старалась, внешняя стена дома была для меня непроницаемой. Оставалось смотреть в окно на балкон с белыми перилами, ряды лип, сейчас стоящих без листвы, кованую решетку забора и заснеженную улицу за ним.
Постепенно у меня появилось несколько любимых мест. Прежде всего библиотека, отделанная темным деревом с цветными витражами на окнах. Деревянные помосты из того же темного дерева разделяли высокую комнату на два этажа, перила на «второй этаж» украшены красивой резьбой. Здесь жил запах старых фолиантов, так и тянуло открыть и полистать их, разглядывая старые литографии и виньетки, но, увы, моя рука проваливалась сквозь книги так же, как и сквозь любые другие предметы. Но мне нравилось даже просто смотреть на толстые потрепанные корешки и пытаться угадать название по бледным полустершимся завитушкам.
Еще в библиотеке обнаружился «уголок мизантропа» – маленькая потайная комната за стеллажами, рай интроверта, ад клаустрофоба. Буквально метр на два. В ней кресло, маленький круглый столик на одной ножке и настольная лампа, как раз спрятаться одному человеку с книжечкой и чашкой кофе, если допекут шумные дети или супруга начнет вынимать мозг ложечкой.
Нравилась мне и небольшая комната от пола до потолка расписанная восточным орнаментом. Уютная, радостная даже в пасмурную погоду, она так и манила присесть на низкую оттоманку, закурить кальян и завести неспешную философскую беседу.
Но больше всего я полюбила сидеть на подоконнике в угловой комнате и наблюдать за проезжающими конными экипажами и прохожими, одетыми по моде конца XIX века.