Тир вздрогнул, когда Мелисса подняла на него испуганные глаза, которые начали стремительно наполняться слезами, и присел рядом, обхватив ее за хрупкие плечи. Боги, что же он не подумал сразу, каково ей было! Остаться одной, в лесу, когда двое сильных и много значащих для нее мужчин нуждаются в помощи. При этом один из них смертельно ранен, а второй напрочь истощил магический резерв. Бедная Милле! Ведь ей всего шестнадцать, а тут – такие испытания. Как же она должна была бояться, как рисковала, прося помощи у тех, к кому не должна была даже приближаться! Как плакала ночами, силясь унять нервную дрожь, идя бок о бок с незнакомыми эльфами по чужому лесу, каждую секунду ожидая разоблачения! И вот они здесь, в Темном лесу, в самом его сердце, рядом с владыкой и хранителями, которые быстро сообразят, КОГО занесла им в гости щедрая судьба…
– Прости, – раскаяно прошептал Тир, обняв задрожавшую девушку. – Ты ни в чем не виновата, маленькая Это мы тебя подвели, не справились. Все хорошо, никто тебя не осудит. В конце концов, убивать нас точно не станут, а Валу действительно помогут. Он будет жить, и это главное. Ты очень смелая, и я тобой горжусь. Спасибо, что спасла нам жизнь.
– Нам нельзя здесь оставаться, – горячо зашептала Мелисса, испуганным ребенком прижимаясь к эльфу. – Это вчера никто не понял, потому что было темно и до нас никому не было дела. Но скоро кто-нибудь решит разузнать подробности, и тогда…
– Ничего, пусть допрашивают, если хотят. Мне только лицо надо закрыть, да перчаток не снимать. А тебе – не смотреть им прямо в глаза. Если нас приняли за людей, то не станут задерживать: эльфы не слишком жалуют смертных. То, что я коснулся магии, слишком незначительное происшествие, чтобы им заинтересовались. Подумаешь, чудо… мало ли огненных магов шатается по дорогам? В конце концов, это могла быть и не моя работа, а ошибка того, которого я поджарил. Пока Огонь во мне дремлет, они не почувствуют подвоха. Поэтому как только Вал придет в себя, нас наверняка попросят убраться.
– А если они узнают его? – всхлипнула Милле.
– Не узнают, – уверенно ответил юноша. – У него правая рука обгорела, татуировки теперь не видно, а значит, никто не поймет, кто он такой. И никто не свяжет его с… но если вдруг спросят, то скажем, что он – наш телохранитель.