– Третьи сутки кряду?!
– Малыш иногда много спит, – напряженно добавил Шранк, чувствуя, что просто так помирающий эльф от них не отстанет. Сам издохнет, но выяснит, что и как. Ногтями вцепится в доски, зубами прогрызет дорогу, а все равно добьется своего, потому что магия Белки была сильнее. – Еле стоишь уже, ушастый. Еще минута, и нам придется волочь тебя на себе. Так что будь добр – соверши еще один подвиг и вернись в комнату, а то второй раз помощь Белика может и не понадобится. Ты же не хочешь заставить его надрываться, таща твою увесистую тушу через всю таверну?
Он угадал: знакомое имя произвело нужный эффект. Не обратив внимания на «ушастого», Линнувиэль вяло мотнул головой и послушно качнулся в сторону комнаты. Но тут его силы все-таки закончились, и эльф благополучно рухнул, однако заботливые руки вовремя подхватили, подняли и аккуратно уложили на измятую постель, где измученный эльф потерял, наконец, сознание.
Таррэн посмотрел, как суетится над ним Мирена, как озабочено хмурят брови Корвин с Маликоном, как задумчиво глядит в сторону хранителя Сартас, и тяжело вздохнул:
– Только этого нам не хватало.
Шранк мрачно кивнул.
– Тогда, может, прибьем его сразу, чтоб не мучился?
Второе пробуждение оказалось для Линнувиэля гораздо приятнее: ласковое солнце настойчиво светло в распахнутое окно, лицо обдувал прохладный ветерок, в хорошо проветренной комнате не поджидало никаких посетителей, в теле поселилась восхитительная легкость, не имеющая ничего общего с недавней позорной слабостью, а картины прошлого почти утратили свою значимость. И больше не тревожили смятенными мыслями сознание очнувшегося эльфа.
Линнувиэль озадаченно повертел головой и сел, одновременно пробуя на прочность левую руку. Сперва осторожно, а затем все смелее, с радостным удивлением ощущая, что она снова послушна.
Эльф облегченно вздохнул, стремительно оделся, по привычке уделив внешнему виду максимум внимания, опоясался, обул услужливо поставленные рядом с постелью сапоги. Подхватил со стола свои клинки и твердым шагом вышел, мысленно гадая, каким словами обложат его спутники за идею так не вовремя испустить дух. То, что он сглупил, уже понятно – не стоило играть в героя, а следовало сразу спросить знающего человека о яде. Может, тогда и не было бы всего того, что он по собственной дурости себя обрек.