— Доброе утро, — я обернулся и
увидел её заспанную мордаху: волосы растрёпаны, глаза полузакрыты.
Она потёрла их кулачком и нахмурилась. — Уже на ногах? Надо хоть
иногда отдыхать, пап. Ты же себя загонишь так!
— Вот вылечим тебя, солнце, и вместе
отдохнём, а пока мне отдыхать нельзя. Тебе нужно воевать с
болезнью, а мне — тебя поддерживать.
Она вздохнула, но спорить не стала.
Я допил кофе, проглотил последний кусок и поднялся, чмокнув её в
макушку.
— Людмила Николаевна зайдёт сегодня.
— Наша соседка, добрая душа, взяла на себя заботу о Юле, пока я на
работе. Пенсионерка, а энергии в ней побольше, чем у иных молодых.
От денег она отказалась наотрез, заявив, что соседи должны помогать
друг другу. Я, в свою очередь, помогал ей — то лампочку поменять,
то кран починить. Соседская взаимовыручка.
Юля подошла и обняла меня своими
тонкими руками. Я почувствовал, как её пальцы вцепились в мою
куртку.
— Береги себя, пап, — тихо сказала
она.
— Да что мне сделается? — улыбнулся
я, погладил её по голове, надел ботинки и вышел за
дверь.
Оседлал старый велосипед, крутанул
педали и отправился по указанному в сообщении адресу.
Научно-исследовательский институт
располагался на окраине города. Я подъехал к воротам и постучал по
створке. Через пару минут со скрипом приоткрылось смотровое окошко,
и из него выглянул мужчина лет шестидесяти. Он оглядел меня с ног
до головы.
— Прокофьев?
— Он самый, — кивнул я, вытаскивая
паспорт из кармана и протягивая ему.
Охранник сверил данные и, отперев
дверь, поманил рукой:
— Заходи.
Я прошёл через ворота во внутренний
двор. Охранник молча повёл меня к зданию, остановился у
обшарпанного крыльца и протянул журнал.
— Вот, велели передать. Успехов, —
бросил он напоследок и ушёл, оставив меня одного.
Я открыл журнал. Почерк был
размашистый, но чёткий — видимо, кто-то из Димкиных коллег
постарался.
«План работ»:
Демонтировать старое оборудование
(каб. 14, 15, 21… и т. д.).
Демонтировать проводку.
Проложить новую проводку. Не во всём
здании, разумеется, а на первом и частично на втором
этаже.
Упаковать всё, что ещё можно
использовать.
Ничего сверхъестественного. Я
прикинул объём работы — на месяц точно. Положил журнал в рюкзак и
пошёл искать первый кабинет из списка.
Внутри здания царило запустение. Пол
усыпан пылью и мелким мусором, кое-где валялись обрывки бумаг и
сломанные стулья. Свет проникал через грязные окна, выхватывая из
полумрака очертания старой мебели.