В последние месяцы они виделись чаще, чем за все детство. Не сложились у них крепкие братские отношения, как у тех же Канарейкиных с Тасмановыми. В прошлом Андрей все больше времени проводил с Михаилом, а сейчас выходило наоборот.
Но за последние полтора года случилось вообще много чего странного.
— Мария хороша в игре на два фронта. И нашим, и вашим, — хмыкнул Андрей, вспоминая главу холдинга «Палермо».
Хорошая женщина, Мария Федоровна Ласточкина… Относительно бизнеса, конечно.
Хваткая, умная — настоящий профессионал. В прошлом — идеальный конкурент Павла Канарейкина и их с Владом отца. Теперь она тоже заняла тихую противоборствующую позицию, потому что не хотела видеть у власти таких как Донской.
Правильно говорят: «Враг моего врага — мой друг».
Политики воюют друг с другом, а бизнес бьется за место под солнцем со всеми сразу. Такой вот парадокс.
— Еще немного, и мы превратимся в мафиозный клан на выезде, — подпер кулаком подбородок Влад.
— Отстреливать мудаков запрещает законодательство, а я не спец по уголовным делам, — скептически напомнил брату Андрей и потянулся за графином с виски.
Тихий перезвон бокалов, и янтарная жидкость наполнила их наполовину. Прозрачные кубики упали на дно, и хрустальные стенки моментально запотели.
Пискнула система, когда Андрей полез в холодильник за дополнительной порцией льда. Покосившись на скудные запасы, он сделал в памяти пометку, что пора заказывать доставку. Если в первый день приезда Стаса они обошлись быстрой едой и рестораном у дома, то на завтра лучше вызвать повара и купить продукты.
Иначе Оксана откусит ему голову, а он и так перед ней кругом виноват. Куда уж больше портить их шаткие отношения?
«Я люблю тебя».
Сложно признавать очевидное и так легко произносить это вслух. Но больно и горько не услышать нужного тебе ответа. Особенно от женщины, дороже которой нет никого на свете. Только ваш с ней ребенок.
Тягостное молчание, мрачный взгляд из-под сдвинутых бровей. Потом едкая усмешка и ядовитые слова, сказанные спокойным тоном: «Ты любишь только себя, власть и, вероятно, нашего сына».
В чем-то Оксана была права: Андрей тоже считал себя неспособным на подобные чувства. А когда понял, как ошибся, наворотил больших дел. Теперь ни сын ему не доверял, ни любимая женщина.
Про остальное дерьмо в жизни вспоминать вообще не хотелось.