— Ты скучал по нам?
Ответ сорвался с языка раньше, чем в голове оформились здравые мысли.
— Сначала думал, что нет. А теперь понимаю, как ошибался. Просто дошло не сразу.
Андрей вдруг подорвался и заговорщицки протянул:
— Что насчет «Лавы?»
Он пощекотал сына за бок. Радостно взвизгнув, Стас задрал повыше нос.
— Ну, пап! Я же не маленький! — и добавил чуть тише: — А по кроватям прыгать можно?
— И даже по диванам.
— Кто падает на пол, тот лишается зефирных мишек на неделю!
Рыжий ураган понесся в сторону гостиной, и Андрей с усмешкой расстегнул ремешок смарт-часов. Поколебавшись, он некоторое время посверлил взглядом потухший циферблат, после чего фыркнул и поднялся.
— Да в задницу.
16. Глава 16. О личном
— Я провожу.
— Мне кажется, тебе не стоит светиться на улице лишний раз.
Оксана внимательно посмотрела на растерявшегося Антона, который застыл посреди коридора. До него дошел смысл сказанного, и он медленно опустил ботинок на пол и выпрямился.
— Ты права, — пробормотал озадаченно, затем растрепал осветленные пряди.
Оксана вздохнула и покачала головой.
Иногда Антон забывался слишком часто. Поразительно, как его не поймали. Ему явно благоволила удача, иначе на первых страницах поисковиков светилась бы новость о бедственном положении второго наследника Павла Канарейкина.
К счастью, основная масса людей почти не обращала внимания на происходящее вокруг. Нос каждого прохожего в городе утыкался в смарт-часы и голограммные экраны. Кто-то и вовсе не вылезал из очков виртуальной реальности, поэтому был не в курсе происходящего на улицах.
Красивая и гламурная страничка Антона в популярной социальной сети пестрила фотографиями из жарких стран Ближнего Востока и Азии. На них, загорелый и подтянутый, он показывал роскошную жизнь, которая на деле оказалась качественным дипфейком из нейросети.
Поэтому никто ничего не заподозрил. Уж слишком не вязалась та картинка с нынешним положением дел у Антона.
— Меня встретят, — кивнула Оксана на прощание, прекрасно зная, что Андрей прислал охрану. Он бы не поступил иначе.
— Слушай…
На пороге она остановилась и обернулась, а Антон неожиданно помялся. Будто решал: уместно говорить следующие слова или нет.
— Что?
— Ты больше ничего не чувствуешь к Боярышникову?
Шумно вздохнув, Оксана со свистом выпустила воздух. Крепкий обруч из колючих прутьев опутал голову и сжал до щемящей боли от гадких воспоминаний. Она поспешила отогнать их, пока ее собеседник продолжил мысль: