— Жажда замучила? — хотелось почему-то довести эту любительницу сенсаций до состояния дергающегося глаза.
Что я, в принципе, и планировал сделать в ближайшие три недели.
Ещё полчаса назад, возвращаясь из клуба, я и не думал о том, чтобы заглядывать «в гости» в такое время. Уж тем более к этой мастерице сенсаций.
Ее адрес и имя я узнал в редакции ещё в обед, а вот заявиться к ней подумывал только завтра днём. Чтобы понять, кто натравил на меня прессу. Или это было исключительно желанием Агаты Ксавье? А там бы я уже решал вопрос с ее работой.
Но «судьбоносный» ботинок, хорошенько «поцеловавший» меня в лоб, заставил мой мозг заработать в другую сторону. Когда я понял, по какому адресу нахожусь, чуть не расхохотался от этих превратностей судьбы. Статейкой не задела, ботинком добить решила? Что ж…
Кто из этих двух девиц и есть та самая журналистка, понять не составило труда. Имени «Агата» было предостаточно. Но когда эта хитрая лиса, зная, кто перед ней стоит, пригласила меня на гадание, я не смог отказать себе в удовольствии повеселиться.
Агата наворачивала круги по своей маленькой комнатке, кружась вокруг одинокой свечи, словно ведьма. Иногда останавливалась, от возмущения открывала свой милый ротик и… тут же закрывала. Тыкала в меня пальцем, беззвучно глотала воздух, и снова продолжала свои головокружительные обряды.
— Я смотрю, кто-то прямо на глазах учится сперва думать, а потом принимать решения, — объявил, рассматривая ее скучное зелёное платье с высоким воротом. — Что ж, мышка, сама впустила в свой дом кота, поэтому терпи. Судьба штука жестокая.
Агата Ксавье, конечно, была хороша. Красива. Я уверен, она отлично об этом знала и умело этим пользовалась. Вот только я видел много красивых женщин… А с таким знатным нравом встретился впервые. Это и заинтриговало.
— Договор! — вдруг выпалила Агата с выражением «сжечь мерзавца!» и ткнула в меня пальцем.
— Какой ещё договор? Разве ты должна меня бояться? — я все же рассмеялся. — Или ты сама не веришь в то, что написала в своей статье? Судя по ее содержимому, мы смело можем быть подружками.
— Очень «смешно», — буркнула она и бросилась к своему столу. — Обхохочешься просто.
— Хохотать я буду ближайшие три недели.
— Сколько?! — на меня уставились очаровательные глазки.
— Три-четыре недели. Через четыре дня Новый год, и это будет наш первый публичный выход. А дальше нам надо продержаться ещё пару недель, чтобы все поверили, что у нас все по-настоящему.