- И чо делать? – начал глупо лупать глазами Рыжий, – Ленка
пятерку баксов дала нам, чтоб документы и схему забрать у
кооператива этого жидовского.
- Кстати, про бабки, – хмыкнул бригадир и зло посмотрел на
соседа, – чо там этот еврей тер за 200 штук баксов?
- Да ты чо, Фома? Гонит он, откуда у этого фраера бывшего мужа
Ленки такие бабки? – фыркнул Паша, – они в двушке вдвоем с бывшим
мужем живут в Новогиреево. Ну, жили точнее, пока тот не крякнул.
Хата конечно ничо так обставлена, но 200 штук? Неее… Вряд ли. Чо
там этот ее фраер? По партийной линии на заводе «Серп и Молот»
двигался. Фуфло это.
- Фуфло говоришь? А еврей уверенно о бабках говорил. Они же
компьютерами барыжали. Может с них подняли? – Фома затянулся и
выдохнул дым в лобовое стекло, – короче, колоть надо эту Ленку.
Завтра ее ко мне на хату привези. Мол, для разговора по делу ее. Я
с ней потолкую. Если бабки у нее, нахлобучим и на хер этого жида с
этим долгопенским мудаком. Пусть этими документами утрутся.
- Ну, так-то баба она хорошая, – хотел было возразить Рыжий. Ему
не нравился такой поворот событий.
- А 200 штук баксов, лучше любой бабы – Фома повернул голову и
внимательно посмотрел на подчиненного, – Рыжий, я не понял. Ты чо,
блядь, головкой думаешь, а не головой? Баб до хера – вон в Русь
вечером зайди и любую бери. А бабки есть бабки. Все – свободен!
Завтра в обед чтобы притащил эту шмару ко мне. И дверью не хлопай,
мля.
Предупреждение Фомы было в тему, Рыжий по старой советской
привычке и в силу расстроенных чувств как раз собирался смачно
шмякнуть дверцей. Но сдержался. В голове парня ситуация казалось
неправильной и несправедливой. Не сказать, чтобы он влюбился в
Ленку, нет. Просто Ленка, это не телка с района. Это…дама что ли?
Рядом с ней он будто сам чувствовал себя более статусным, более
серьезным, настоящим мужчиной. А тут придется разменять ее на
какие-то бабки. Нет, бабки Паша любил, только чо он с тех бабок
увидит? Да нихера. Баксов 500, а остальное как обычно зажилит Фома.
В расстроенных чувствах он сел в машину.
- Ты чего так долго, Павел? – посмотрела на него внимательно
женщина. Со стороны и не скажешь, но глубоко внутри Елены Петровны
начала зарождаться тревога.
- Да ничего, малышка, – улыбнулся женщине Рыжий, впрочем Оскара
за такую улыбку ему бы не дали, уж больно кислой она вышла, -
поехали к тебе что ли?