Да, применение драконьего очарования — сверхнаглость. Но клянусь чешуей: в тот момент рядом с дико смущенной, растерянно хлопающей ресницами и затаившей дыхание девушкой я не контролировал силу. Невольно отдал ей бразды правления, и та едва не привела нас к победе, почти убедила невесту покориться.
Если бы только не проклятое драконье чутье.
Признаюсь, я знал, что с наследницей Дома Льда будет далеко не просто. С женщинами в принципе все сложно, но когда в ее венах течет кровь дракона, можно смириться с мыслью, что она не подчинится с такой же легкостью, как человек.
Кейтрин де Остид не сдастся. Пожалуй, это я тоже понимал, когда решил предложить ей руку и помощь. Именно поэтому я заключил с ней выгодную для нас обоих сделку, а не принялся добиваться своего, переступая через ее желания.
Ранить девушку вовсе не хотелось: ей и детям пришлось пережить немало лишений и угроз. Мысль о женитьбе с леди Остид возникла, по правде говоря, задолго до смерти членов ее семьи, а после это стало еще и острой необходимостью, чтобы оказать ей и ее родственникам поддержку.
Но Лиам, ее почивший брат, желал сестре отнюдь не брак по расчету, а союз, где основой послужила бы любовь. Потому я и бездействовал — наивно надеялся, что из сотни претендентов ей удастся отыскать кого-то милого сердцу.
Это было чрезвычайно глупой надеждой.
Кейтрин не искала любви. Она яро искала защиты, и все ради осиротевших детей. Никто не справился бы с этой задачей лучше, чем я, как бы самовлюбленно это ни звучало.
Теперь их безопасность моя прямая обязанность. А ее — подарить мне одного-единственного наследника. Боги! Ну неужели я так много прошу?
Не собирается же она захлопывать перед моим носом дверь все два месяца? Не могу гарантировать, что у меня хватит терпения. Еще парочка таких трюков — и я просто выбью к атурам эту чертову дверь.
— Мне кажется, горячая вода не помогает тебе расслабиться, — разорвал тишину в ванной комнате немного томный, мелодичный голос.
Погруженный в думы я даже не услышал, как она прошмыгнула внутрь. Порой ее умение быть невероятно тихой настораживает.
— Уйди, Касс. Я хочу побыть один.
Глаза не открыл, продолжил лежать в широкой ванне с запрокинутой на бортик головой. Горячий пар проникал в легкие, но, как и заметила девица, прогонять напряжение не спешил.