— Нее, Лёв, — с сожалением отказались приятели.
— Меня мать на щепочки распилит, если поздно приду, — сказал Грицик.
— А меня батя пилит, — пожаловался Хома. — Сказал: «Явишься после заката, сам виноват». Он дядьке Сидору нажалуется, тот мне работу обещал, только лоботряса не возьмёт. Я на испытательном сроке, по струнке ходить должен.
— Эх, скучно с вами, — рассмеялся сын старосты, изобразив полную свободу и беззаботность. — Лады, до завтра! Доброй ноченьки!
Приятели простились с заводилой их компании, поспешили догонять Орину и Тоню, и с облегчением пересекли границу селения с белёными чистенькими хатами бедняков. Солидные бревенчатые усадьбы темнели ближе к центральной площади, но белые стены сейчас радовали больше башенок и высоких заборов.
Солнце уже садилось. А самая худшая примета в Подгорском — остаться одному далеко от дома после заката. Но Левко именно так и сделал. Назло дружкам завернул к живущей на отшибе Дарке, в доме у которой царило вечно неофициальное оживление.
«Притон!» — как гневно утверждал староста селения. Самые благонамеренные односельчане вслух его поддерживали. Но втайне, как и все остальные, радовались, что весёлая вдова Дарка вкусно готовит, пускает переночевать в гостевые комнаты, наливает чарочку домашней наливки… всё за очень умеренную плату. А куда податься культурно отдохнуть, если до ближайшей корчмы на перекрестке — километров десять. Это молодежи ничего не стоит бегать к соседям на танцы, а людям постарше что делать? Здесь у них — ни клуба, ни харчевни, ни постоялого двора, ни конной почтовой станции. Только голубятня для почтарей. Спасибо старосте, хоть на большие праздники оркестр играет и можно танцевать всю ночь. Но очень редко. Кроме праздников только два всеобщих развлечения: свадьбы да похороны. Прочие крестины да именины проходят в более узком кругу, не для всех.
Строгий староста успешно боролся с пороками общества, закрывая «притоны», выселяя неблагонадежных на самые дальние хутора, к лесу, за реку, а собственного сынка удержать в рамках не мог.
На прямую дорогу к дому Левко вышел не раньше полуночи. Сейчас только спуститься с невысокого холмика и вот оно — Подгорское. Как на ладони. Белеет в долине, точно ночная кувшинка в пруду. Большая круглая луна серебрила дорожку с холма, и загулявший сынок старосты не боялся заплутать. Хотя ноги слегка заплетались.