Он шмыгнул обратно в тепло и кромешную тьму – босые ноги
заледенели. На ощупь нашел дорогу в комнату Энги и устроился на ее
койке, обернувшись одеялом.
Пахло девушкой! Чуть-чуть прорезался аромат шампуня, обе
пользовались одним и тем же, но была еще едва ощутимая нотка – так
тянуло от ее кожи и волос, когда обнял… то есть – обвил ее
рукой.
Если сказать ей об этом, вдруг обидится, воспримет как
упрек: редко меняет постельное белье, оттого от него разит
несвежим. Но Максу запах нравился, и под него он снова уснул – на
работу не надо, а на койке неизмеримо удобнее, чем «вести половую
жизнь», то есть спать на полу.
Правда, до вечера дрыхнуть невозможно. Когда открыл глаза,
уже посветлело, чуть выглянуло солнце. Макс опасался ходить по
домику, вдруг чьи-то глаза или объективы засекут движение в то
время, когда всем осужденным полагается трудиться на разделке
туш.
Скоро его одолели тоска, скука, неопределенность. Он не
просто на зоне – в одиночной камере, и спасибо, что не в карцере.
Совершенно непонятны здешние нравы. Энга вчера вела себя очень
приветливо, а ее соседка не скрывала похотливые взгляды, но, в
принципе, это не страшно. Вот только что им мешает обсудить
наедине: стоит ли им дальше держать Макса, не крупноват ли он для
домашнего питомца-зверушки. Посовещавшись, пойдут к «куму», или как
у них тут именуется соответствующий тюремный чин, да расскажут про
неожиданную находку в сугробе. Снимут с себя риск наказания, быть
может заработают какие-то коврижки, например, условно-досрочное
освобождение за честность и бдительность. Вполне вероятно, местная
мораль считает такой путь единственно верным, и девицы его сдадут
не из подлости, а потому что так принято.
Единственная надежда на то, что обе считают себя жертвами
системы, получившими с подачи Глобы несоразмерно строгое наказание.
Но одно дело критиковать порядки и даже кричать the fucking system,
как некоторые земные активисты, совсем другое – активно бороться с
ней, рискуя. Даже столь карманная попытка ее обхода в виде кражи
конфет отправила Тилу в Заполярье, что, по меркам покинутого мира,
вовсе жесть. За более серьезную кражу отрубают руку? Надо узнать… И
вообще, как нарушать закон, если жизнь на этой планете
контролируется столь плотно?
За такими размышлениями Макс и коротал время, прерываясь
только на обед. Подкрались сумерки, но еще не стемнело. Вдруг
пискнуло в цифровом замке входной двери. Он радостно подскочил,
намереваясь бежать навстречу, но услышал незнакомые
голоса: