Голдберг, самый старший из
собравшихся, решил сразу закрыть самый щекотливый
вопрос.
— Коллеги. Я полагаю, среди нас
больше нет галактов.
— Вы уверены? — Джонс тоже
на это рассчитывал, но хотел авторитетного анализа.
— Очевидно, да. Якимура или
инопланетянин в его обличье рассчитывал убить нас всех. Все
остальные, убитые им — люди. Когда Мохаммед, извините, открыл
забрало и облегчился, то, будь здесь еще хоть один, он имел
отличный шанс сжечь его и закончить дело. Капрал, позвольте вам
выразить благодарность за наше спасение. — И еврей с чувством
пожал руку арабу.
— Мы живы, но потеря людей — не
единственная на сегодня, — подал голос Раджа, главный
электронщик экспедиции. — Мы отрезаны от Земли. Передачи через
портал не работают ни в одну сторону. Наше оборудование не видит
пространство родной планеты.
— Галакты взорвали
Землю?!
— Нет, дело в другом. Приборы
не находят нашу вселенную. Мостик между мирами не перебрасывается.
Полагаю, старушка Земля жива. Только не видит нас, как и мы
ее.
Все понимали, что на Земле-2 они
навсегда, но обрыв последней ниточки с родиной просто убил. Здесь,
в отсталом обществе XVII века, мысли о звездной войне ушли на
задний план. Понимая, что до космической эры еще столетия, люди
видели свою задачу в том, чтобы максимально подтолкнуть прогресс, в
лучшем случае — дожить до первых искусственных спутников планеты.
Но война достала их и здесь, грубо и зримо явив себя в синайской
трагедии, а затем изолировав от Тибета.
— Пассив понятен: нас из первой
волны осталось семь человек, плюс пять штурмовиков, итого
двенадцать человек из двадцать четвертого века. У нас нет поставок
современного оборудования и расходных материалов к уже имеющемуся,
местная промышленность еще мало на что способна. Против нас большая
часть этого мира и цивилизация галактов, которая может нанести удар
в любое время и в самом неожиданном месте.
— А есть хоть что-нибудь
обнадеживающее? — вздохнул Ли. Как PR-специалист, он мог
объяснить всем и каждому, в каком прекрасном положении они все
находятся и какой отличный товар им предлагают. Только для разгула
его креатива нужна хоть одна позитивная мысль для зацепки, а с этим
туго.
— Есть и активы, —
продолжил Голдберг. — Первое, мы живы, а могли присоединиться
к ван Наагену и другим. Второе. Мы располагаем кучей оборудования,
которое переживет нас. В списке сервер базового лагеря с
практически полной базой научно-технической информации Земли и
союзников. Далее, генератор, которого хватит лет на двести — двести
пятьдесят, даже если бластеры и гравиплатформы заряжать ежедневно.
Шесть комплектов тяжелого десантно-штурмового снаряжения и две
гравиплатформы, БПЛА с двумя последними ракетами к беспилотнику,
этими средствами можно выиграть если не Вторую, то уж Первую
мировую войну точно. Четыре ручных бластера. Походные аптечки и
один стационарный модуль, которых, если не тратить расходку на
чудеса исцеления в духе пророка Клинтона, хватит нам на продление
жизни и лечение болезней в среднем не менее чем на на сто
лет. — Голдберг кивнул капралу. — Вам, юноша, на все сто
пятьдесят. Есть средства связи и наблюдения. Опять-таки их придется
экономить, не раздавать каждому командиру роты в новой армии. Пусть
хотя бы командиры полков и капитаны кораблей имеют связь со
штабом.