50
ЗЕМЛЯ-2. 08.01.1669. ПАРИЖ
Здание Французской Академии наук
было менее старинным и роскошным, нежели Сорбонны, но более светлым
и удобным. Известный голландский физик, астроном и изобретатель
Христиан Гюйгенс принимал в своем кабинете фактического основателя
Академии — Кольбера. С ним заявился советник пророка Малиновский.
Не то чтобы Гюйгенс активно сопротивлялся ветрам перемен, которые
пронеслись над Францией с энергией шторма. Он понимал, что новая
власть противостоит всему старому и костному, что осталось от
Средневековья и тормозило науку. Даже крушение королевской власти и
провозглашение республики его не очень тронули, в конце концов, он
сам был родом из республиканских Нидерландов. Гюйгенс не очень
цеплялся за административный пост, президентом Академии наук его
убедил стать Кольбер, которого голландец ценил и уважал. Его
гораздо больше привлекала возможность заниматься чистой наукой и
изобретательством. Гюйгенс был автором первых маятниковых часов и
мечтал завершить фундаментальный труд по механике. Он с нетерпением
ждал открытия Парижской обсерватории, загадки космоса занимали его
изрядно.
Раздражало другое. Непонятно откуда
свалившиеся приспешники нового культа пользовались массой вещей,
явно изготовленных с применением знаний и технологий, на века
опережавших современную науку. Пророк, благословляя на продолжение
научных изысканий и явно пытаясь сделать приятное, подарил
карманные часы. Гюйгенс, ранее гордившийся своими маятниковыми
конструкциями, видел, что его часы по сравнению с подарочными
напоминают каменный топор. Он ощущал себя индейцем, счастливым
изобретателем лука, который наткнулся на конкистадоров с мушкетами
в руках, и его творение в одночасье стало устаревшим и
ненужным.
Еще настораживала напористость, с
которой единобожцы сметали любые препятствия у себя на пути.
Голландец не питал иллюзий, понимал, что, если бы не заступничество
Кольбера, он все свои таланты механика тратил бы на бессмысленные
механические игрушки для увеселения короля и придворных. Король,
строго говоря, терпел чистую науку, в том числе математику, лишь
потому, что не мог отрицать ее полезности для баллистических
расчетов и изготовления орудийных стволов. Астрономия получила
право на развитие только в интересах навигации флота открытого
моря. В то же время легкость, с которой могущественного монарха
смахнули в сторону как битую карту, свидетельствовала, что пророк и
его присные без колебаний так же поступят и с любым
другим.