Когда на небе растаяли последние
звезды, в двух лье от Валанса батальоны вышли на широкое ровное
поле. Городок остался сзади, справа я увидел длинный и низкий
каменистый холм с редким кустарником, слева лес. Словно сам Бог
создал поле брани, где удобно максимально использовать наше оружие
при огромном численном перевесе врага.
Князь благословил нас и отправил
первый и второй батальоны вправо. Драгуны спешились, коноводы
стерегли лошадей в четверти лье к Валансу, где их не достанет
шальная пуля.
В бинокль было видно, как французы
неторопливо выстраиваются в боевые порядки. В крохотной горошинке,
уместившейся в ухе (меж собой мы ее звали «глас Божий»), раздался
голос Олега. Он приказал двигаться скрытно. Я крикнул Гансу, он
ротным, и бойцы, пригибаясь и стараясь не шуметь, стали занимать
позиции за камнями и кустами. Даже если герцог Савойский смотрел в
нашу сторону в подзорную трубу, он, хвала Господу, вряд ли что-то
мог заметить, на бойцах была пятнистая маскировочная форма. Снег
давно сошел, и на фоне земли, камней и пробивающейся растительности
батальон был практически невидим. Французы издалека светили своей
яркой красно-сине-белой и всех других цветов формой, еще раз
подтверждая правоту нашего командира, заставившего сменить
привычные мундиры и доспехи на камуфляж.
Заняв позицию и проверив связь с
ротными, я уложил винтовку на камень и прицелился в ближайшую
шеренгу. Уверен, что даже с такого расстояния не меньше чем каждая
вторая пуля найдет цель.
Но французы этого не ведали. Они
выкатили вперед пушки, сложили горки ядер, приготовили фитили.
Гарцевали кавалерийские офицеры, реяли знамена. И их было много,
очень много, явно даже больше, чем десять тысяч. И если не было
уверенности, что с нами Бог, то я, наверно, пришел бы в ужас от
одного вида мощи вражеской армии.
Наши выглядели не в пример скромнее.
Дорогу на Валанс перекрывало всего два батальона, причем
вооруженных примерно так же, как и противник. Еще два батальона с
винтовками и пулеметами Олег увел в лес напротив нас, явно хотел
взять врага в огневые клещи и не допустить ближнего боя, где
качество оружия не играет роли, а важнее численность
солдат.
Против сотни французских пушек с
нашей стороны сиротливо смотрели стволы десятка старых и неказистых
орудий, а за спинами солдат притаилась странная деревянная
установка, назначение которой не знали даже мы, командиры
батальонов. На открытом пространстве стрелки стали в три шеренги,
примкнув к мушкетам штыки, которыми мушкетеры должны были встретить
конницу, если она таки прорвется к ним вплотную, а мушкеты будут
разряжены. Над шеренгами гордо реяло единственное знамя нашей армии
с двумя золотыми звездами.