Тогда голландец предложил пари. Он
попросил купца принять конец, поднять кормовой якорь, а когда суда
придут в движение — и носовой. Если идея провалится, на галеоне
вновь опустят второй якорь и обрубят буксирный конец, а потом, тут
голландец побожился, он лично отсыплет купцу десять дукатов. Если
буксировка пройдет успешно, цена услуги удваивается.
Идет?
Утирая слезы от ветра и от смеха,
Ривейра согласился. Наверное, к нему идут самые легкие деньги с тех
пор, как отец впервые отправил его в море. Да и рассказать в
Барселоне о сумасшедших еретиках будет лучшей шуткой
года.
Конец закрепили под бушпритом,
шлюпку подняли на борт. Галеон развернулся кормой
мористее.
Клубы дыма над голландским
суденышком стали еще гуще. В трубу Ривейра увидел, как вода под
кормой шхуны забурлила, натянулся буксирный трос, а якорный канат
провис. Голландец заторопил поднять второй якорь, купец нехотя
отдал команду. Медленно, не более двух узлов, парусник со
спущенными парусами потащил галеон против ветра.
Команда перепугалась. Моряки истово
крестились, кричали, что дым на шхуне прямо из адских котлов, и она
утянет «Санта Эсмеральду» прямо в преисподнюю, самые рьяные уже
хватались за топор, чтобы рубить канат. Тогда голландец тоже
троекратно перекрестился и показал нательный крест, его не убило
молнией, из ушей не повалил серный дым. Экипаж несколько
успокоился.
Прошел добрый час, пока галеон не
оказался в проливе между многочисленными островами у Роттердама.
Волнение превратилось в зыбь. Голландец попросил спустить шлюпку и
выразительно посмотрел на Ривейру. Тот, нахмурившись, отсчитал
золотые.
Голландец улыбнулся в круглую рыжую
клочковатую бороду.
— Не расстраивайтесь,
уважаемый. Если бы вы проторчали на внешнем рейде, да, не приведи
Господи, начался шторм, вы бы потеряли намного больше. А на
«Морском коньке» стоит паровой двигатель, он не сложнее речного
колеса или ветряной мельницы. Там ничего нет от нечистого.
Двигатель с Божьей помощью сделали на заводе ван
Наагена.
Купец ожил от потери дукатов и
вцепился в аборигена, чтобы тот рассказал, как найти тот завод. И,
как только окончил распродажу своих товаров, с неприличной для
достойного испанца скоростью понесся к ван Мееру, чтобы заказать и
себе что-нибудь вроде парового двигателя.
Раджа не зря настоял, чтобы один из
первых достаточно мощных паровиков продали на переоборудование
парусной шхуны. Европа XVII века познавала принцип «реклама —
двигатель торговли».