— Мои друзья в Роттердаме
охарактеризовали вас как гениального врача. Но почему-то вы не
вылечили ни одного оранжиста. Ваши методы годятся только для
сторонников республики? — Тон Вильгельма был, как всегда,
подчеркнуто саркастичен. Он с трудом дал уговорить себя на
медицинский осмотр. В комнате находился его постоянный врач,
который всем своим видом выражал высокомерное превосходство по
отношению к неизвестному выскочке. Еще присутствовал личный
секретарь, а за дверью стояли вооруженные слуги. Вильгельм,
выросший в атмосфере враждебности и интриг, никогда не допустил бы
встречи один на один. Но ван Наагена все вполне
устраивало.
— Ваше высочество, медицина —
не мое основное занятие. Вероятно, вы знаете, я владелец завода,
портовых складов в Роттердаме, железорудных шахт и угольных
разрезов в верхнем течении Рейна.
— Тогда почему вы здесь и
почему я должен вам доверять?
Профессор распаковал походную
аптечку.
— Ваше высочество, в молодости
я был судовым врачом и побывал во многих странах, узнал многие
методы лечения, — взгляд в сторону конкурента, — о
которых местные светила не знают. Затем примкнул к церкви Единого
Бога, был благословлен самим «святым» Клинтоном. — В голосе
послышалось максимально возможное благоговение. — И получил в
подарок это.
Ван Нааген прикоснулся датчиком к
платью Вильгельма, прибор уловил биополе пациента и начал его
сканирование. По экрану побежали данные.
— Поверьте, тело главы
Оранского дома в плане медицины ничем не отличается от тел
лавочников, заседающих в парламенте. Что тут у вас. Слабое сердце,
вялая печень. Чахотка, правда еще в начальной стадии, и бронхит. Я
так понимаю, ваш доктор не смог вас вылечить.
— Даже начинающий студиозус
знает, что чахотка неизлечима, — впервые разлепил узкие губы
эскулап. — И вам элементарные вещи уж точно следует знать, раз
беретесь лечить самого Вильгельма Оранского.
— Значит, я умираю? —
обернулся Вильгельм к врачу. — Вы меня лечите так, что довели
почти до могилы?
— Есть болезни, против которых
медицина бессильна. Я могу лишь продлить жизнь больного и уменьшить
его страдания, — заявил медик.
— Все мы начинаем умирать, как
только родились, — философски заметил ван Нааген. — Но от
чахотки я вас вылечу. А чем вас лечит мой коллега?
Кровопусканиями?
— Обещаниями. Преимущественно
обещаниями, что все будет хорошо.