Я поднимаю голову и несколько мгновений молча смотрю в лицо мужчины напротив. Не знаю, что хотела там увидеть. Может, раскаяние, или желание извиниться. Но ничего такого даже близко нет. Илья Дмитриевич, как всегда, уверен в своей непревзойденности и правоте. Поэтому я хмурюсь и толкаю Гаймана в грудь, пытаясь оттолкнуть его от себя. Но это не так просто сделать. Илья Дмитриевич человек не щуплый, поэтому силой мысли и моими попытками сдуваться с моего пути не желает.
- Полинкин, прекрати ты уже, - просит Илья.
Я смотрю на мужчину, ожидая как минимум извинений от него.
- Мне щекотно, - говорит Гайман вместо них.
Но я реально подумала, что он сейчас извинится.
- Илья! Дмитриевич! - говорю я, тыкая пальчиком мужчину в грудь.
Смотрю тоже в грудь, а не Гайману в глаза. Он слишком близко стоит, и у меня от того, что я голову задираю, начинает кружиться голова. В общем, не рискую я. Я и с грудью Гаймана поговорить могу, мне не принципиально.
- Понка, сосок! - дергается Илья Дмитриевич, прикрывая от меня задетую часть тела.
- Больно? - спрашиваю я, все-таки посмотрев в глаза Гайману. - Вот и мне больно.
Сама того не ожидая, говорю я. Чувствую, как из глаз снова начинают течь слезы.
- Ну-ну, Поночка, ты чего? Я что, украл твой первый поцелуй, а ты берегла его для принца? - Гайман прижимает меня к своей груди и начинает нежно поглаживать, неся какой-то бред.
- Да при чем... тут... поцелуй... - говорю я сквозь всхлипы, - Я его... а он ее... а она такая... хоро-о-ошая! - заканчиваю.
Сама не понимаю, что сказала только что и какую мысль хотела донести. Но Илья делает вид, что все понял.
- Тише, Полинкин. Он не достоин твоих слез, никто не достоин. Хочешь, я вернусь и побью его? Что за дела? Мой самый любимый секретарь плачет. И из-за кого? Из-за Яра? Скажи, что мне делать, чтобы ты прекратила? - Гайман отодвигает меня от себя и заглядывает в глаза.
Я шмыгаю носом. Ко мне медленно, но уверенно приходит понимание, что Гайман в курсе моей любви.
- Так вы знали? - спрашиваю с легким шоком.
Легкий он лишь из-за выпитого мной и потому, что я не могу до конца поверить в свои же слова.
- Все знали, Полинкин, - признается Гайман.
- Хнык-хнык-хнык-хнык! - снова начинаю ныть, находясь на грани истерики.
- Ну вот, опять, - говорит расстроенно Гайман, прижимая к себе, - Что за день? Яр чудит, а мне расхлебывать.