- Господин Салемон вы просто… да просто шантажист! И исключительно вольно пользуетесь моей добротой и нежным отношением к девочке.
- Ну, полно же, Эмма. Право слово, не время для дискуссий. – мягко произнёс господин Салемон.
- Что бы вы сейчас говорили, если бы всё не закончилось благополучно… – совсем уже тихо добавила дама, и дверь осторожно отворилась.
* Реальный случай из жизни. Не мой.
6. 6
Ксюша запоздало подумала, что удачнее, наверное, было бы встретить «гостей» лёжа в постели, притворившись спящей. Но, во-первых, она со своей нынешней скоростью передвижения могла и не успеть до неё добраться. А во-вторых, девушка просто заслушалась. И, кстати, получила массу полезной информации уже из этого случайного короткого диалога. К тому же на нервной ли почве, или просто время пришло – Ксю вдруг отчётливо поняла, что жутко голодна. А спящим девицам обеда не положено.
В общем, подпрыгивать с места и суетливо карабкаться до кровати не стала.
- Де-етка, ты уже поднялась? – расплываясь в беспокойной, ласковой улыбке, мужчина поспешил к продолжавшей сидеть на пуфе Ксюше.
Девушка во все глаза разглядывала хозяина дома. Салемон оказался человеком годов сорока пяти-пятидесяти, весьма представительной внешности: широкоплеч, высок и вообще ладной для своего возраста фигуры. Прямо скажем: приятен собой. Но совершенно очевидно, его это обстоятельство не слишком занимало. К своему облику мужчина относился с аккуратностью, однако, без педантичности и самолюбования. Да, прямо говоря, чихал он местами на красоту, предпочитая эффектной модности удобство. Вон, одни растоптанные, видимо, очень любимые домашние туфли чего стоили. На фоне добротного, вполне симпатичного халата и кипенно-белого шейного платка они, признаться, смотрелись чудовищно.
Совершенно седые волосы, длиной, вероятно, до плеч, где идеально приглаженно, а где и вольными вихрами окружали породистое, гладко выбритое лицо и уходили в хвост. В общем, не как у Энштейна, а как-то складно, гармонично.
В ярко-синих глазах, окружённых веером лучистых стрелок, свойственных людям часто улыбающимся, светились недюжинный ум и здоровое чувство юмора. А также совершенно мальчишеский задор, неистребимый в подобных натурах даже с годами. И тут же их могли сменить мечтательная рассеянность, вкупе с воодушевлением, близким к озарению.