При этом, мои физические и энергетические пытки не были поставлены на паузу, так что атмосфера была прям непередаваемая.
Как же я тогда держался и не отчаивался? Тут все дело в связях. У меня была непоколебимая вера мажора, в том, что старшие скоро придут и всем наваляют. Все-таки я не сын кузнеца из деревни Верхний Мухосранск. А в мстительности Найдаков сомневаться не приходилось.
Наконец на девяносто третий день моих пыток, со мной заговорили.
— Червь, ты сейчас же склонишься перед своим господином, и твои мучения будут закончены.
Сказал мне все это какой-то высший демон в не очень шикарной легкой броне, с огромной двуручной секирой за спиной. Будь у меня нормальное зрение… то я бы все равно не запомнил ни его лицо, ни тем более имя.
Зато слова этого идиота наконец-то дали мне ответ, чего же от меня добивались. И тут мы плавно подходим к очень эфемерной, но вместе с тем довольно важной штуке, как воля.
Все это время у меня пытались сломить волю, дабы подчинить. Тут ведь дело еще и в том, что я по сути обыкновенный демон, чуть ли не низшее звено в иерархии Бездны. А таких может подчинить себе чуть ли не каждый старший демон, и стал бы я кормить этого чудака на букву м и делать сильнее, как это делают мои апостолы. По сути роль послушного раба и батарейки в одном флаконе.
Но вот проблема. Я не родился в Бездне, как это происходит с обычными демонами. Я прожил богатую на всякое жизнь, и у меня естественно была воля, которая не позволила подчинить меня этим… тут я даже слов не нахожу для выражения всей гаммы моих чувств по отношению к этим… ну вот опять. Короче.
Меня не смогли подчинить, и решили пытками сломить мою волю. Вопрос — почему?
Тут уже много версий. Начиная от самого банального варианта, что иметь в подчиненных Найака это очень престижно, и заканчивая сложновыебанными теориями заговоров.
Ответить я не мог, из-за банального отсутствия языка и даже губ, так что просто попытался передать глазами, как сильно я хотел срать на вентилятор в комнате его родителей. И, по-моему, вышло.
— Будешь противиться, и я просто убью тебя.
— Давай, — хотел бы я сказать, но лишь подумал.
Уже давно стало понятно, что мои палачи очень сильно спешили. Не то чтобы я прям такой профессионал, но не сложно догадаться что для их целей нужно было долго ждать, а у меня этапы ужесточения пыток мелькали слишком уж быстро. Ребята прям халтурили, и это было видно.