Но вечером третьего января курьер привозит Сергею новую рубашку.
Это что-то вроде щелчка по лбу: «Эй, Таня, закатай губу. Завтра лавочка с оргазмами прикроется».
У меня моментально портится настроение и даже слезы на глаза выступают. Ухожу в другую комнату, чтобы не видеть, как Сергей примеряет рубашку. Потом он звонит своему начальнику, заведующему хирургическим отделением в больнице, и спрашивает, как дела на работе. При Холоде я изо всех сил стараюсь не подавать вида, что грущу из-за его завтрашнего ухода. Сам-то Сергей в обычном настроении. Шутит, смеется. Ему вообще по барабану, что он завтра от меня уйдет, и на этом наш дружеский секс прекратится.
Но ночью в постели я все же замечаю перемены в поведении Холода. Он целует меня, как в последний раз. Не просто страстно, а жадно. Будто хочет напиться мною напоследок. Мы не обсуждали, что будет дальше, но оба понимаем: на этом все закончится. Дальше будем ждать две полоски на тесте, а потом ребенка. Мы вернёмся в статус друзей, и нас будет связывать только малыш.
В этот последний раз на моем теле не остается ни единого места, которого бы ни коснулись губы Холода. Он целует каждый сантиметр моей кожи. И я тоже целую его, мысленно прощаясь. Ночью не сплю. Смотрю на лицо Серёжи и пытаюсь запомнить его таким, каким раньше не знала. Сердце больно сжимается, в горле то и дело ком вырастает.
Утром за завтраком мы разговариваем очень оживленно. Как будто оба хотим заполнить болтовней образовавшуюся между нами пустоту. При этом главное — нас — не обсуждаем. Да и что тут обсуждать? Мы же обо всем договорились на берегу.
Никаких обязательств друг перед другим.
Никаких притязаний на свободу.
Никаких клятв верности.
Только ребёнок.
И дружба, как раньше.
Сейчас Серёжа выйдет за дверь и пойдёт жить своей жизнью заядлого холостяка, который меняет девушек каждую неделю. А я буду страдать по Захару, потому что люблю его, а он мне изменил. Правда, теперь получается, что я тоже изменила жениху, но это другое.
— Ну пока! — взволнованно выпаливаю, когда Сергей застегивает куртку и делает шаг к двери. — Я дам тебе знать, если забеременею. А если не забеременею, то ну и ладно. Значит, не судьба.
Он замирает на секунду. Пронизывает меня взглядом светлых глаз.
— Будем надеяться, что судьба.
Сердце делает сальто и с грохотом летит вниз. Серёжа хватает меня за руку и впечатывается в свое тело.