Не то, чтобы Адарт не совсем понимал, что же делал этот «человек», но зато прекрасно осознавал, почему тот так себя вёл перед терпеливо ожидающими его личной аудиенции гостями.
Надо отметить, что внешность данного соплеменника тоже показалось Астону знакомой, хотя в этом тоже не было ничего особенного или необъяснимого. Поскольку за последние тысячелетия, все прибывшие на Землю цессерийцы рано или поздно где-то да пересекались. Тем более, если учитывать их законсервированную в определённом количестве популяцию, которая очень и очень медленно шла на убыль, а не наоборот.
Это как с комбинацией случайных чисел. Когда-нибудь обязательно выпадет та цифра, которую ты мысленно загадал. А, поскольку, Земля круглая, а ты практически бессмертен и тебе ничего не остаётся делать от вековой скуки, как разгуливать по всем странам и континентам чужой планеты снова, снова и снова из века в век, поэтому когда-нибудь, неважно, где и как, ты обязательно хотя бы раз (но, скорей всего даже несколько) пресечёшься с любым из своих «соотечественников».
Правда, напрягать свою память у Адарта не было никакого желания. Как и гадать, к какому из древнейших родовых кланов принадлежал этот импозантный тип. К слову, тоже, как и большинство цессерийцев, высокий, статный, но с весьма развитой мускулатурой, что могло указывать на его более древнее происхождение. Это как с кольцами в стволе дерева, да и в самом его обхвате. Чем больше и крепче, значит, старше и практически неуязвимей остальных. Можно сказать, абсолютно бессмертный. Но это неточно.
- Простите, мессир, но это противоречит протоколу… - один из приставов так и не успел закончить начатого им почти удивлённого предложения.
- Я сам автор всех этих протоколов. И, насколько мне известно, вы тоже это прекрасно об этом осведомлены, Кастер.
Хозяин кабинета впервые за столько времени соизволил лишь немного приподнять голову, а вместе с ней и взгляд тёмно-серых (отражающих свет золотистой голограммы рисунка) глаз на своего взбрыкнувшего подчинённого. Хотя на его весьма симпатичном (как и у подавляющего большинства цессерийцев) лице, так и не промелькнуло не единой человеческой эмоции.
- Прошу меня извинить, мой мессир. Я определённо позволил себе лишнего.
Мессир? Выходит, ко всему прочему, он имел один из высших жреческих титулов, доставшихся ему ещё на Цессере?