В нашей истории подобная работа была проведена по итогам
Чернобыля, и уже в начале 1990-х появился проект МКЭР –
Многопетлевой Канальный Энергетический Реактор, – который, сохраняя
все преимущества РБМК, при этом имел совсем иной уровень
безопасности. Но там и страна уже пошла под откос, и в принципе
уран-графитовые реакторы слишком запятнали репутацию, поэтому ни
одной АЭС по новой технологии построено в итоге не было. Тут,
надеюсь, всё будет несколько иначе.
Ну и, конечно, нужно отдельно выделить строительство Горьковской
и Воронежской атомных теплоцентралей, по два блока АСТ-500 каждая.
Первую очередь в Горьком обещали запустить в 1989 году – в нашей
истории строительство было остановлено в 1993 при уже фактически
готовом первом блоке – Воронеж обещал начать работу на год позже.
Если проект покажет себя с положительной стороны, то такими
относительно недорогими станциями вскоре мог покрыться вообще весь
Союз, решив раз и навсегда проблему зимнего теплоснабжения больших
городов.
Всего же на момент описываемых событий в СССР работало 40
промышленных – 42, если считать Обнинский и Шевченковский – ядерных
реактора на 16 АЭС, и 23 реактора были в процессе строительства, а
ещё 12 реакторов готовились к закладке на ближайшие 3 года.
И единственное, что меня во всём этом деле беспокоило – это
нейминг. Почему АЭС, расположенная под Киевом, называлась
Чернобыльской, а рядом с Курском, в городе Курчатове, – не
Курчатовской, а собственно Курской? Почему станция, которую начали
строить возле посёлка Метлино под Челябинском, получила имя не
«Метлинская» или «Челябинская», а «Южно-Уральская»? Ну а
планируемая уже на следующую пятилетку АЭС под Костромой и вовсе
должна была получить имя «Центральная»! Кто вообще всё это
придумал? Почему нет никакой единой системы наименования станций? У
меня, как у человека системного, от такого безалаберного подхода
просто взрывался мозг. С другой стороны… Пусть это и будет самой
нашей большой атомной проблемой.
Отдельно стоит упомянуть забавный поворот, случившийся на треке
ирано-советских отношений, и то, как это повлияло на атомную
отрасль.
Между Москвой и Тегераном со времён исламской революции
отношения были, мягко говоря, натянутыми. Персы именовали СССР
«малым сатаной» – в противовес «большому сатане» США – и, конечно
же, сказалась поддержка нами Ирака в недавно закончившейся войне.
При этом надо понимать, что полностью торговля и сотрудничество
между двумя странами не прекращались: СССР закупал у соседа по
Каспийскому морю продовольствие (в частности, оттуда шли
сухофрукты), продавал машины и другие промышленные товары, что,
кстати, само по себе показывает определённый уровень
договороспособности Тегерана.