Словно почуяв его мысли, наконец, появился хозяин дома в шелковом домашнем кафтане. Так же, как и Кассия, остановил поднявшегося гостя, и в следующий момент Родерику самому пришлось жестом просить не кланяться ему.
— Так по какому поводу ты перебудила весь дом? — добродушно поинтересовался граф, устраиваясь на диване рядом с женой.
Оливия подалась вперед.
— Сегодня утром в нашу комнату пришли представители сыскной управы и арестовали мою соседку, Лианор Орнелас. — Она виновато глянула на мать. — Я не хотела тебя…
Кассия жестом остановила ее.
— Я действительно расстроена, но мои переживания подождут. Продолжай.
— Обвинив в попытке отравить Бенедикта Вернона.
Родерик медленно, очень медленно поставил на столик перед собой чайную пару. Нельзя швырять посуду в стену и кричать. Пусть Сайфер кричит, что это наглая клевета, ему можно, его никто не слышит.
Кассия нахмурилась, покачала головой. Граф подался навстречу дочери.
— Вероятно, для этого были основания. Ты же не пришла ко мне просить совершить должностное преступление?
7. 4.1
— Нет. Я прошу тебя разобраться. Но прежде всего… Простолюдинку могут допросить с пристрастием.
Родерик похолодел. Пожалуй, разнести по камешку дворец правосудия — не такая уж плохая идея.
«А я что говорил!» — взревел Сайфер.
Если ее хоть пальцем коснутся…
— Родерик… Ваше… — выдохнул граф, глядя на него так, словно в кресле появилась изначальная тварь.
— Благородие, — машинально поправил его Родерик. Проследил за его взглядом и оторопел — на руках проступили очертания чешуи, а ногти превратились в самые настоящие когти, впились в дерево.
— Прошу прощения, я…
Он заставил себя выровнять дыхание, вспомнить, где он находится. Ощутить кресло под собой, пол под ногами, тепло чая в животе. Руки снова стали нормальными, только на подлокотниках остались глубокие царапины.
— Прошу прощения, — повторил он. — Надеюсь…
— Перестань, — мягко сказала Кассия. — Здесь все свои.
Но все же взгляд ее сказал совсем другое. «Что тебе до этой девушки» — безмолвно вопросил этот взгляд, и Родерик отвел глаза. Он сам говорил себе это много раз. Он ведет себя, как последний подлец, привязывая к себе девушку, которой не может ничего обещать.
«Только попробуй от нее отказаться!»
«Сайфер, заткнись!»
Но он ничего не мог с собой поделать.
— Я понял тебя. — Лерой снова обратился к дочери, точно и не было предыдущего замешательства. — Но ты все же пытаешься убедить меня совершить должностное преступление, вмешавшись в ход разбирательства.