Может, Северино был прав, и заключённая нимфоманка не подходила для эксперимента?
Впрочем, после долгих обсуждений он согласился, что другого кандидата у них сейчас не нашлось. Те, кто находились в лучшей форме, либо слишком опасны, либо ещё больше выжили из ума. У прочих же и вовсе нет ни единого шанса пережить подселение.
Хотя пока, в самом начале, разницы почти не было заметно. Никакого жара, припадков и обмороков, словно заклинание не сработало.
Но Исмаил теперь знал о саатхиннах едва ли не больше всех в мире, поэтому не сомневался – всё получилось. Нужно просто немного подождать.
Комната, в которую они направлялись, была бы такой же унылой, как и все остальные в здании, если бы не чёрный каменный монолит, оплетённый странными рунами на древнем мёртвом языке. Ещё недавно довольно невзрачный и будто плоский, он сгущал тьму вокруг себя, а руны при их приближении замерцали зеленоватым светом.
В отличие от его предыдущей пленницы, Мэй не шарахалась от камня. Ей не было больно к нему прикасаться, да и сам саатхинн, кажется, ей пока не являлся.
Огненная магия в ней так же ещё не пробудилась. Быть может всё дело в том, что в предыдущих случаях его подопытные были уже заражены годами?
«Слишком мало данных» – в тысячный раз с досадой подумал Исмаил. Даже обладая такой редкой возможностью – наблюдать всё воочию, и опытом ещё двух случаев, он едва понимал, что происходит, и не мог сделать хоть сколь-нибудь достоверный прогноз того, как всё пойдёт дальше.
«Тем ценнее будут результаты исследований» – напомнил он себе. После того, как он проиграл в гонке за должность заведующего и стал подчинённым своего коллеги и заклятого друга, обещать себе научный прорыв стало любимым утешением. Что, впрочем, не помогало набраться терпения, которого сейчас так не хватало.
Слияние с сознанием Мэй прошло без осложнений. Зловещее туманное марево было ему знакомым, но признаков змееподобного магического паразита по-прежнему не наблюдалось. Жажда реванша подталкивала к решению начать пытки. Здравый смысл подсказывал лучше кормить заключённую и ждать – и только после этого дать саатхинну его любимую пищу – страдания хозяина.
Внеся очередные бессодержательные пометки в отчёт, Исмаил вернул Мэй в камеру, отдав-таки распоряжение улучшить её рацион. И не стал игнорировать записку своего новоиспечённого начальника, направившись к нему в кабинет ещё до того, как справится с самыми неотложными делами.