Почему так? Да потому что одно время мне всё их ведомство уже
всю кровь свернуло. Впрочем, я не в обиде. Поганую работу тоже надо
делать. Сию мудрость я понял не тогда, но вскоре после, и это
облегчило принятие. С тех пор уже три года прошло и дуться на всю
полицию так долго я был просто не способен. В отличие от некоторых.
В общем, неприятная история. Я — сын матери-одиночки. Настоящего
отца не знал никогда, да и не горел желанием знакомиться. Мама, что
называется, красивая, сильная и независимая женщина, как-то первые
пятнадцать лет моей жизни умудрялась отшучиваться, а в пятнадцать
мы с ней на эту тему серьёзно поговорили и больше не поднимали её
никогда. Она была довольно успешным юристом и умела перевести
«прения» в нужное ей русло. Я видел, как к ней приходили мужчины.
Не часто, но разные. Я разговаривал с ними. Бывало, слышал шум из
её спальни. Иногда готовил завтрак на троих. Бывало, что с кем-то
конфликтовал. Такие в нашей квартире больше не появлялись. С кем-то
наоборот находил интересные темы. Впрочем, они тоже не
задерживались в моей жизни на длительный срок. И вот в семнадцать
лет мама на каком-то из судебных процессов познакомилась с
нотариусом. И вот тут завертелось. Я к нему ненависти не питал, за
маму был искренне рад, а о её мужчине знал, что он вдовец и у него
есть ребёнок. Мне этого было достаточно. Жениться они не спешили.
Любовь-любовью, но юридические тонкости для них обоих были чуточку
важнее. Да и зачем оно двум состоявшимся людям? В общем, всё было
прекрасно, из общего у них были лишь постель и планы на будущее, и
вот однажды они улетели отдыхать. И не долетели. С дочерью Николая
Андреевича я познакомился только, когда наших родителей в закрытых
гробах укладывали в соседние могилы. Полиция нас с ней в оборот
взяла прямо там. Ну а что? Они же обязаны проверить, не зафигачили
ли мы по предварительному сговору своих единственных хорошо
обеспеченных родственников, а заодно и долбанный самолёт с ещё
тремя сотнями невинных душ!
В общем, тогда мы с Натальей не слетели с катушек только потому,
что у Николая Андреевича был школьный друг, успешно ставший
психологом. Он-то и спас по крайней мере мою душу. Про Наташу не
скажу, друзьями мы так и не стали. Что и как отвечать следователям
нам объясняли уже друзья мамы. И то нервные срывы следовали один за
другим.