- Идиот!
Замахивается. Уклоняюсь, больно ударяясь локтем об ручку двери.
Зараза!
Меня точно отсюда медики заберут. Или в качестве пациента с ушибом. Или… а вот до другого варианта не следует доводить.
- Тебе заняться больше нечем? Ведешь себя как ребенок.
Так хочется состроить ей гримасу, чтобы еще больше бесновалась.
В таком состоянии она очень привлекательно выглядит. Самый сок.
Очешуенная.
- Стараюсь разрядить обстановку, - снова телефон проверяю.
Блин, ну что за глушь? Почему даже экстренный сигнал не проходит? Его что-то глушит? Вроде бы опасных столбов поблизости нет.
- Лучше придумай, как нам отсюда выбраться. У меня дала важные, а я торчу тут с тобой.
Какая же ты грозная, Ольховская.
Бесишься, что все не по-твоему плану, но сама же и виновата в наших неприятностях.
Интересно, тот момент с конкурентом тоже ты придумала? Фантазии хватило, да?
Мля. Шувалов, ша. Сам же решил, что на время надо обо всем забыть. Пока главного не получил, не возвращайся к прошлому.
- Если бы ты так сильно не подгоняла меня объехать, мы бы не угодили сюда.
- То есть теперь вся ответственность на мне, что ли?
Она в шоке. Глазками хлопает часто-часто.
- Да.
- Обалдел?
Воздух в машине накаляется. От одной искры может пожар случится.
Оба злимся. В бешенстве. С трудом держимся, чтобы друг другу в волосы не вцепиться.
И если Амелия прибить меня готова, а потом закапать в тех кустах, то я… у меня…
Черт!
- Амелия, умей признавать свои ошибки. Они…
Пилик.
Замираем. Не дышим.
Чей-то телефон издает знакомый писк.
Тянусь к своему.
Сообщение. От нашей службы безопасности.
Они получили сигнал. Уже едут нас спасать.
- Ну слава Богу, - облегченно вздыхает Ольховская.
- Ага, - хмыкаю.
Больше ни слова не произносим. Вплоть до приезда охраны.
Один мужчина в черном костюме забирает меня в особняк.
Другой везет Амелию в отель.
Черт! Не смотри она на меня, как на прокаженного, с ней бы поехал.
В качестве поддержки.
- А где мамочка?
В холле меня сбивает с ног Ева. Выглядывает на улицу. Потом на меня. Снова на улицу. Снова на меня.
Делает серьезное выражение лица, как у прожженной взрослой. Топает ногой. Прищуривает глаза.
Сглатываю. Застываю на месте.
Боже. Ну и взгляд у этой девочки. Жути наводит. И это маленький ребенок.
Интересно, в кого она такая?
Уж точно не в Амелию.
В отца?
Зараза. Ну вот какого фига я представил в голове, как Ольховская с кем-то в постель ложится, а потом сообщает ему о беременности?