Это с виду безобидное замечание стало последней каплей для измученного невесёлыми мыслями домового. От едва восстановленного равновесия не осталось и следа. Негодование снесло остатки выдержки Акакия, и он, несмотря на только что данное самому себе обещание не вестись на поддёвки, сорвался.
— Ла-а-а-адный?! — яростным шёпотом взвился он, — Да ты надо мной, что ль, издеваться вздумал, ирод? Как землянка какая! Ни скамьи, ни стола, ни полатей! А грязища! Да сараюшка не прибрана, — и та приличнее смотрится! Хоть сколь-нибудь захудалой печи-мазанки не соизволили поставить!.. В такой хате и собаку поселить стыдоба, а они дитё разместить вздумали! А мать-то, мать! Младенчик ревёт-заливается, а она где?!.
— Да ты погоди, погоди, причитать-то, — сконфуженно проговорил гость… — с работы ей позвонили, за домом ругается, не слышит поди, вот и не подходит. Который месяц уж, как в отпуске с дитём, а все никак отстать не могут. Тьфу ты ну-ты! Прям как крепостная, — с досадой закончил новый знакомец и вздохнул.
— С какой такой работы? Это с покоса, что ли, да колокольцем позвонили? — язвительно проговорил Акакий, а про себя подумал, точно ли всё в порядке с головой у нового знакомца.
— Да сколько ж ты спал-то, что таких простых вещей не знаешь? — изумлённо протянул дворовой.
— Каких таких вещей?! — снова взъярился Акакий. — Что избу можно без печи ставить? Что можно жить в доме, который хуже коровника?! — спрыгнув с табурета, потрясая сжатыми кулаками и наступая на гостя, яростно полушипел-полухрипел он, из последних сил стараясь не сорваться на крик, чтобы не напугать малютку.
Дворовой попятился, в примирительном жесте подняв руки, и миролюбиво увещевательным тоном проговорил:
— Охолони! Ишь разбушевался! Счастья ты своего не понимаешь. Ну да разберёшься ещё. Пойду я. Мы со Степанко на соседнем участке живём, как выйдешь, дом слева. А меня Федотом кличут. Ты, как остынешь да подразберёшься, заходи в гости. Мало нас осталось, надо держаться вместе, — снова вздохнул Федот и вразвалочку, слегка припрыгивая, пошёл в свою сторону.
Акакий несколько раз тяжело и шумно вздохнул-выдохнул, стараясь хоть немного успокоиться и вернуть себе вновь нарушенное равновесие. «Вот ведь тоже выдал "В гости!", ирод!» — наконец успокоившись, фыркнул он.